«З» - значит злоба - страница 18

Я забыла, каким домашним может быть Диц. Когда я о нем думала, первым в голову приходил его опыт в деле личной охраны.

— Откуда ты знал, что нам нужно?

— Я проверил. Сюрприз, сюрприз. На полках было пусто.

Холодильник был открыт, он складывал туда яйца, бекон, масло, ветчину и всякие другие предметы с высоким содержанием жира и холестерина. На столе стояли упаковка пива, две бутылки «Шардонне», арахисовое масло, консервы и разные приправы, вместе с буханкой хлеба. Он даже не забыл о бумажных салфетках и полотенцах, туалетной бумаге и стиральном порошке. Я положила консервы в шкафчик и выключила радио. Если Диц заметил, он ничего не сказал. Он спросил, через плечо:

— Как прошла встреча?

— Нормально. Я не продвинулась ни капли, но надо было с чего-то начать.

— Что будешь делать дальше?

— Я попросила Дарси поискать в Управлении автотранспорта, через страховую компанию, где я работала. Она надеется найти что-нибудь к завтрашнему утру. У меня есть другие ниточки, но на Дарси самая большая надежда.

— Ты больше не работаешь в Калифорния Фиделити?

— Вообще-то нет. Меня уволили, потому что я не хотела целовать чью-то задницу. Я снимаю офис в юридической фирме. Так лучше.

Я видела, что он хотел задать другие вопросы, но, наверное, решил что, чем меньше сказано, тем лучше. Он сменил тему.

— Сходим куда-нибудь поесть?

— Что ты предлагаешь?

— Что-нибудь, куда можно дойти пешком и не нужно специально одеваться.

Я посмотрела на него, со странным чувством протеста.

— Как поживает старый друг?

Диц подавил улыбку.

— Нормально. Так вот что тебя раздражает?

— Нет. Не знаю. Кажется, я была в депрессии неделями и только что это поняла. Еще я нервничаю из-за работы. Я работаю на мою двоюродную сестру Ташу, чего, наверное, не надо было делать.

— Двоюродная сестра? Это что-то новенькое. Откуда она взялась?

— Боже, как ты отстал.

— Бери куртку и пошли. Расскажешь мне все за ужином.

Мы прошли пешком от дома до ресторана на волнорезе, три длинных квартала, почти не разговаривая. Вечер был очень холодным, и огни вдоль залива были похожи на остатки рождественских декораций. Через мягкий шум прибоя слышалось позвякивание буйка, крошечный звук, смешивающийся с мягким похлопыванием воды о катера и яхты в затоне.

Многие суда были освещены, и случайные промельки жизни на борту напомнили мне о трейлер-парке, сообществе маленьких пространств, казавшихся снаружи такими уютными.

Походка Дица была стремительной. Голова опущена, руки в карманах, каблуки стучат по тротуару. Я поспевала за ним, вспоминая все, что знала о нем.

Его детство было странным. Он рассказывал, что родился в фургоне, на дороге, недалеко от Детройта. Его мать рожала, а отец был слишком нетерпелив, чтобы искать больницу. Его отец был забиякой и скандалистом, который работал на нефтяных вышках и перевозил свою семью из города в город, когда стукнет в голову. Бабушка Дица, мать его матери, путешествовала вместе с ними, в любых транспортных средствах — грузовике, фургоне, легковушке. Все, уже бывшие в употреблении, и готовые к тому, чтобы сломаться, или быть проданными, если не хватало денег. Диц учился по старым учебникам, пока его мать с бабушкой пили пиво и выбрасывали в окно пустые банки. Мы с ним разделяли нелюбовь к официальному обучению. Из-за ничтожного опыта общения с официальными институтами, Диц мало подчинялся дисциплине. Он не столько выступал против правил и законов, сколько их игнорировал, считая, что они к нему не относятся. Мне нравилось его бунтарство.

Но, в то же время, я была осторожной. Я была за осторожность и контроль. Диц был за анархию.

Мы дошли до ресторана «Пароход-бродяга», тесное душное помещение, в которое надо было подняться по узкой деревянной лесенке. Кто-то пытался придать месту морской колорит, но публику привлекали, главным образом, свежевыловленные сырые устрицы, жареные креветки, похлебка из моллюсков и домашний хлеб.

У входа был бар, полный напитков, но большинство клиентов предпочитали пиво. Воздух был насыщен запахом хмеля и сигаретного дыма. Среди громкой музыки, взрывов смеха и разговоров, шум, казалось, можно было потрогать. Диц обвел глазами комнату в поисках места, потом открыл боковую дверь и нашел нам столик на веранде, с видом на бухту. Снаружи было тише, и холодный воздух компенсировался красным сиянием прикрепленных к стене пропановых обогревателей. Соленый запах океана казался здесь сильнее, чем внизу. Я сделала глубокий вдох, втягивая его в легкие, как эфир. У него был такой же успокаивающий эффект, и я расслабилась.