За Отчизну! - страница 17
Штепан понимающе улыбнулся:
- Мне и самому это не раз приходило в голову. Спросил я у мистра Иеронима Пражского - он мне это так объяснил: король и паны не трогают нашего мистра не потому, что принимают всерьез его учение. Дело тут в том, что мистр Ян Гус отрицает право церкви на светскую власть и богатства. Эта часть учения мистра Яна Гуса пришлась очень по душе королю и панам, и они мечтают, чтобы церковные богатства - города, земли с крепостными мужиками и золото - попали в их руки. Кроме того, король знает, что преданные римской церкви немецкие церковники, немецкие паны и немцы-патриции находятся в тайных сношениях с немецкими князьями. Не секрет, что они своих герцогов, эрцгерцогов и князей почитают больше, чем законного чешского короля.
- Не поэтому ли и в ваших университетских делах король держит руку нашего мистра?
- Правильно! Именно поэтому.
Гавлик, подойдя сзади, с размаху шлепнул Ратибора ладонью по спине:
- Ратибор, брось хмуриться! Гляди, вагант[17] пришел... Эй, ребята, давай ваганта к нам! Пусть споет.
Несколько подмастерьев выскочили из-за стола, подбежали к только что вошедшему ваганту и потянули его к столу:
- Пей и ешь! Ешь и пей! А потом - спой нам. В обиде не будешь.
Вагант послушно сел за стол, положив свою старую цитру на колени. Одежда его давно утратила свои первоначальные цвета и была изрядно поношена. Видимо, жизнь не особенно щедро дарила ваганта своими милостями. Молодежь наперебой принялась угощать певца. Вагант принимал угощение, не церемонился. Выпив до дна кружку вина, он поставил ее вверх дном. Проверив цитру, он поднял глаза на окружающих:
- Что ж славное панство желает послушать?
Со всех сторон посыпались заказы.
Вагант поднял глаза к потолку, с которого спускалась цепь с привешенной к ней железной чашкой с маслом, где плавало несколько горящих фитилей, и запел простую, трогательную песню о юноше-олене.
Крики, ругательства и громкие разговоры как-то невольно затихли сами собой, Все сидели молча и слушали.
Хозяин шинка так и остался стоять между столами, с пустым жбаном в руках, слушая пение. Какой-то старый солдат, подперев огромной ладонью обветренное, загрубелое лицо с седыми длинными усами и глубоким шрамом через весь лоб, вдруг, бросив с проклятием свою кружку на деревянный пол, разразился громким пьяным плачем.
Вытерев вспотевший лоб, вагант добродушно и просто обратился к слушателям:
- Попрошу панство минуту отдыха.
Со всех сторон послышались возгласы восхищения и похвалы. К нему подошел с кружкой вина Штепан:
- Вот, дорогой друг, выпейте за нашу Чехию!
- Благодарю, пане! - учтиво поблагодарил вагант и осушил кружку.
- Я хочу, чтобы вы пропели в честь нашего мистра пана Яна Гуса. Он очень любит чешскую музыку, и ему ваше пение доставит истинную радость.
- Для пана Яна Гуса, вифлеемского проповедника? Да я для него готов петь целые сутки без отдыха!
К ваганту подошел студент Мартин Кржиделко И тоже поднес вина:
- Наши студенты просят вас спеть нашу студенческую, если вы знаете... ту, про бискупа Абецеда.[18]
Вагант рассмеялся:
- Извольте, но кого из нас бить будут - запевалу или хор?
- Пусть только попробуют! Начинайте.
Вагант взял несколько аккордов и под забористый, плясовой аккомпанемент запел:
Хор студентов дружно грянул припев:
По погребку раскатился оглушительный хохот. Хохотали все: подмастерья, солдаты, шляхтичи, и даже несколько почтенных панов в дорогой бархатной одежде лукаво усмехались в усы.
Не смеялись только немцы; они угрюмо слушали пение и тихонько о чем-то переговаривались. Когда студенты закончили последний куплет, немцы как один запели:
- Эй! - крикнул Ратибор. - Паны немцы! Мы вас в наших песнях не поносили... так не годится... добром просим - перестаньте!
Из-за стола немцев с шумом поднялся высокий красивый молодой человек, судя по богатой одежде принадлежащий к пражской аристократии. Подскочив к ваганту, он вырвал из его рук цитру и бросил ее об пол, а ударом кулака сшиб певца с ног. Уже лежащего ваганта молодой рыцарь яростно пихнул ногой: