Забайкальцы. Книга 2 - страница 43
из нее вари, и колбасу кровяную с гречневой кашей — объеденье! А тут ее скопится — на всю станицу хватит!
— Верно, Лукич, верно.
Савва Саввич, довольно улыбаясь, гладил бороду; разговаривая с Лукичом, подсчитывал в уме, сколько еще надо затратить денег на закупку быков со стороны.
В тот же день к вечеру прибыл на заимку и бараний пастух Доржи Бадмаев. Приехал Доржи на двух верблюдах, запряженных в сани. На одном он привез разобранную юрту и всякий домашний скарб, на втором — щиты из тальника, которыми он всегда загораживал котон от ветра. Два старших сына пастуха, Жаргал и Бадма, кочевали со стадом позади, на место ночлега они прибыли уже в сумерки.
На житье Доржи остановился в полуверсте от заимки, у подножья горы, что хорошо защищала котон от северного ветра.
На следующее, утро от Доржи пригнали первую сотню отборных овец и приступили к их забою.
Савва Саввич еще с утра собирался пойти к пастуху. Надо и поговорить с ним, и отдать заработанные им шестьдесят рублей, которые следовало уплатить еще к покрову, когда кончался пастбищный год, но уходить с бойни не хотелось, хорошо пошло тут дело.
Савва Саввич с удовольствием наблюдал, как ловко и быстро разделывал Нефед овец, молча обучавший этому искусству других работников.
— Мастер, мастер, — одобрительно улыбаясь, покачал головой Савва Саввич, — и быстро и чисто, молоде-ец!
К великой радости Саввы Саввича, овцы были на редкость хорошей упитанности. Осмотрев их, Савва Саввич решил поговорить с Нефедом. Окровавленный, с топором в руке, Нефед, оглянувшись, остановился, кинул на хозяина тяжелый исподлобья взгляд.
«Ну и страшилище, боже ты мой, — невольно робея, подумал Савва Саввич, — не приведи господь повстречаться с эдаким чертом где-нибудь в лесу».
— Спросить тебя хочу, — заговорил он, избегая встречаться с бойщиком взглядом, — как овечки на вес, обойдутся на полтора пуда на круг?
— Больше, — буркнул Нефед, — по пуду тридцати фунтов будут.
— Неужели правда? А насчет сала как, Нефед Пудыч?
— По пятнадцати фунтов на круг, не меньше.
Слова угрюмого Нефеда прозвучали в ушах Саввы Саввича приятнее всякой музыки, и даже Нефед не показался ему теперь таким страшным.
«Уж этот слов мимо не кинет, а сказал, так оно и будет, — восторгался в душе Савва Саввич и по привычке уже подсчитывал в уме барыши — Значит, ишо прибавится к прежнему счету по десяти фунтов мяса с овцы да по пяти фунтов сала, — соображал он. — Ого-о, куда оно скачет! Две тысячи целковых верняком прибавится. Да-а, каков Доржи-то молодец, право слово молодец! Надо будет отнести ему деньги, да прибавить ишо за хорошую пастьбу рубликов двадцать пять, а то и все тридцать». И с этими мыслями Савва Саввич направился к пастуху.
Около юрты пастуха Савву Саввича встретил сам Доржи. Он только что пришел с котона, где обкладывал снегом щиты. Лежавший около юрты здоровенный серый кобель-волкодав зарычал на Савву Саввича.
— Хотчо! Цыц! — прикрикнул на кобеля Доржи. Тот сразу же успокоился, лег на свое место.
Савва Саввич приветствовал пастуха по-бурятски:
— Сайн байна нухэр!
— Сайн да-а.
— Хэр байнат?
— Барог да-а.>[13]
На этом знание Саввой Саввичем бурятского языка кончилось, и он заговорил по-русски:
— Как пастьба-то идет, все ли в добром здоровье?
Широкоскулое, задубевшее на ветру и морозе безбородое лицо Доржи на секунду озарилось улыбкой.
— Овца-то? Ничего-о, пасем.
— Скоро с пастьбы-то пригонят?
Доржи посмотрел в ту сторону, где должно находиться стадо, затем вытянул из-за пазухи маленькую металлическую трубку-ганзу на длинном мундштуке, набив ее табаком, закурил и лишь тогда ответил хозяину:
— Однахо не шибхо схоро, вечером.
«Эка тварина какая, — подосадовал в душе Савва Саввич на медлительного пастуха, — пока от него слова дождешься, умереть можно и ожить».
Глава XVII
Неразговорчивый Доржи пригласил хозяина в юрту и усадил его около костра на волчью шкуру.
В тесной, прокопченной кострами юрте пахло дымом, овчинами и вареной бараниной. Савва Саввич окинул ее взглядом, брезгливо поморщившись, заговорил о деле:
— Поблагодарить пришел я тебя, Доржи, за твое старание. Хорошо откормил овец, прямо-таки на первый сорт, жирные. Спасибо тебе, Доржи, большое спасибо.