Забайкальцы. Книга 4. - страница 38
Стрельба постепенно затихла, Макар галопом мчался по улице с обнаженной окровавленной шашкой в руке. Он зарубил двух оказавших сопротивление офицеров и чуть не срубил еще одного рядового в полушубке с желтыми погонами, — озаренные светом костров, они показались Макару золотыми. Спасло бородатого дружинника то, что Макар, уже замахнувшись шашкой, разглядел, что перед ним рядовой, а потому и не рубанул его, а только, сам не зная почему, крикнул:
— Молись богу!
Дружинник, с винтовкой к ноге, стоял не шевелясь, только головой помотал.
— Не буду! — еле слышно выдохнул он, снизу вверх глядя на страшного всадника.
— В бога не веруешь? — удивился Макар, опуская вниз руку с шашкой.
— Верую, — ответил дружинник.
— Так чего же не молишься? — еще более удивился Макар.
— Кабы ты не силой… а то… напугал шибко. А потом я, когда заставляют… не молюсь.
— Каков чертяка! А закурить хочешь?
— Не курю, — приосмелевший дружинник помотал головой, — кабы молотый, за губу положить?
— Давай винтовку да иди вон к обозу, там и табаком разживешься!
На площади большое оживление, окруженные конвоем, сгрудились пленные беляки. В открытые двери школы вносили раненых, там устроили медицинский пункт — полковой фельдшер и два санитара спешно перевязывали раненых, туда же занесли убитого запевалу Суетина и еще двух партизан из 3-го эскадрона. На площади мужики запрягли лошадей, обозом распоряжался бывший командир полка Матафонов, ему поручил Макар в ночь выступить с обозом и увести его дальше от места боев, в низовья Урова.
— Живее, старики, живее, — торопил он возчиков, лавируя между телегами верхом на коне. Увидев Макара, поспешил к нему, — Всякого добра захватили полно, — взволнованно-радостным голосом сообщил он, — одних патронов черт-те сколько! Снарядов всяких разных, гаубишных много, куда нам их?
— Вывози все, не белым же оставлять!
— Оно-то верно, да ведь под раненых надо подводы! Одну телегу я уж освободил, проволока была на ней, приказал сбросить, на кой черт нам она. Ишо одну телегу освободим, патроны с нее раздадим бойцам нашим, а под снаряды потребуется не меньше четырех телег, винтовок целый воз наберется, и убитых тоже везти надо.
— Обязательно. Доставишь обоз до места, куда наметили, там и предашь земле товарищей наших погибших, возчиков сразу распусти по домам. Снаряды, какие не сможешь забрать, разгрузи на месте, гильзы издыровать шашками, порох из них рассыпать и сжечь! Действуй!
Макару не терпелось вести полк дальше, чтобы вовремя попасть к намеченному месту нападения, а эскадроны все еще были не в сборе, да и с пленными надо поговорить. Поэтому он приказал писарю разыскать командиров, объявить им, чтобы немедленно выводили эскадроны на южную окраину села и, когда все будут наготове, доложить. А пленники уже освоились со своим положением, переговариваясь между собой, курили. У некоторых оказались знакомые среди партизан, слышались удивленные голоса:
— Никак Онисим Чистяков, здорово!
— Он самый, здравствуй!
— Сват Микита, здравствуй! И ты в белые подался?
— А куда денешься, забрали!
— Э-э, все вы так, когда туго приходится! Вот ты, слышишь, борода, тоже будешь врать, что мобилизованный?
— Чего мне врать? Желаньем пошел в дружину.
— Жела-аньем! Ах ты мать твою… не за мать…
Макар этот разговор услышал и в добровольце, к своему удивлению, узнал того самого дружинника, которого чуть не зарубил в эту ночь. Но сейчас было не до него.
— Вот что, бывшие беляки, — заговорил он, подъехав к ним вплотную, — кончилась ваша службица у Семенова. Ежели есть среди вас предатели-казнители — не скрывайте, судить будем их! А все остальные, которые трудящие люди, отправляйтесь восвояси! Супротив таких зла у нас нету, мы не белые каратели, понятно?
Не ожидавшая такого оборота дела толпа бывших белогвардейцев взорвалась радостным гулом голосов. Макар поднял руку, призывая к порядку, и, выждав тишину, продолжал:
— Пойдете вверх по Урову до Кунгуровой, а там кому куда любо!
Голос из толпы:
— А ежели какие к вам поступить пожелают, можно?
— Пожалуйста, примем с дорогой душой!
В ответ несколько голосов сразу: