Заброшенная дорога - страница 39

— Пора. — Маркиан откинул плащ с левого плеча, поднял щит. — Давай, брат, покажи тевтонскую ярость.

— Легко. — Фригерид издал леденящий душу вопль, обнажил меч и бросился на монахов, перескакивая через трупы блеммиев.

Они столкнулись в проходе ворот — узком, как раз на двоих в ряд. Фригерид налетел на переднего монаха с такой силой, что казалось, дрогнет весь строй — но нет, монахи держались стойко. Маркиан справа от Фригерида отбил щитом укол монашеского копья — против него стоял немолодой крюконосый мужик с помятым лицом и налитыми бешенством глазами, — рубанул по щиту. Коровья шкура не выдержала, вспоролась, монах заревел, роняя щит из разрубленной руки. Маркиан всунул клинок ему между рёбер и тут же выдернул, вернулся в оборонительную стойку, закрылся от копья следующего. Оба монаха в первом ряду были мертвы, но следующие ряды надвигались, слепо шагая по трупам. Авва Пафнутий знал, что делает. В узком проходе нельзя было развернуть строй, но можно было массой выдавить двух римлян на простор двора.

— Лонгин?! — Маркиан отбил очередное копьё, стараясь не попасть под бешено машущий меч Фригерида.

— Готово! — донёсся голос механика.

— Отходим и сразу в стороны! — скомандовал Маркиан.

Они отступили во двор и отбежали с линии огня.

Колонна монахов по инерции ввалилась за ними с победным воплем.

Лонгин нажал на рычаг.

Бронзовый дракон с шумом выдохнул невиданной силы струю огня. Маркиан и Фригерид стояли в нескольких шагах по сторонам, но даже их обдало жаром, как из кузнечной печи. Язык пламени ревел и хлестал через весь двор в ворота. Потом он рассеялся. Рёв затих, и стали слышны безумные крики заживо горящих людей.

Монахи факелами бегали по двору, катались по земле, слепо натыкались на стены. Маркиан подхватил копьё одного из убитых блеммиев и нанёс ближайшему иноку удар милосердия. Дромедарии не помогали: добивать несчастных приходилось самим. Когда упал последний, ненадолго стало тихо. Лишь трещал огонь, пожирая трупы. И смеялся Лонгин.

— Сработал! — Счастливый механик любовно гладил рычаг драконикона. Из раскалённой докрасна бронзовой пасти валил дым. — Как надо сработал! Ах ты мой славный, ах ты мой!..

Его прервал вопль аввы Пафнутия.

Авва мудро шёл в последнем ряду, так что пламя задело его уже на излёте и подожгло только одежду и волосы. Дико вопя, пытаясь сбить пламя, подвижник пронёсся по двору. Разум не вполне оставил его. Он бежал именно туда, где можно было рассчитывать потушить огонь. В угол двора, к спуску в подвал — туда, где во всех подобных крепостях располагался резервуар воды.

— Стой! — успел заорать Лонгин. — Нет-нет-нет! Остановите его!

Маркиан успел понять, ужаснуться, выхватить лук — но было поздно.

Горящий, визжащий авва Пафнутий бросился в резервуар нафты.

— Госпожа августа, — сказал Атаульф, — повозки для тебя и твоей прислуги готовы. Переодевайся и выходи. Мы выступаем из Рима.

Галла Элия Плацидия, некрасивая девушка с длинным толстым носом и по-мужски квадратной челюстью, с плотно стянутыми букольками чёрных волос, положила пяльцы на столик для рукоделия и подняла на гота слегка удивлённый взгляд.

— Я должна ехать с вами? — Голос у неё тоже был неприятный, гнусавый. — Зачем?

— Ты сама прекрасно понимаешь, августа. Ты заложница.

Плацидия прищурилась.

— Атаульф, я не хочу критиковать твою латынь, но не мог бы ты уточнить, что ты понимаешь под словом «заложница»? Я не уверена, что мы с тобой вкладываем в это слово одинаковый смысл.

— Это значит, — нетерпеливо сказал Атаульф, — что если твой брат Гонорий хочет получить тебя, он должен договориться о выкупе. И что если Гонорий на нас нападёт, Аларих тебя убьёт. Теперь понятно?

— Да-да, теперь понятно. — Плацидия взяла пяльцы, иглу, бисеринку из шкатулки, нанизала на нить. — Я сейчас, дай только закончу вышивку, мне немного осталось. И кстати, — добавила она в спину Атаульфу, который уже собрался выходить, — надеюсь, ты понимаешь, что если Аларих меня убьёт, у вас тут выстроится очередь из желающих подарить Гонорию голову Алариха? И ты будешь в этой очереди первым, а не захочешь быть первым, так от тебя твои же люди разбегутся к тем, кто смелее? — (Атаульф застыл в дверях и медленно развернулся). — Поэтому, — Плацидия не отрывала глаз от вышивки, — это ещё вопрос, кто тут чей заложник. Мне кажется, — закончила она на уступчивой ноте.