Забыть Веронику - страница 61

Так что не все было гладко в отношениях супругов. Да, они жили вместе, имели общий бюджет, вели совместное хозяйство, иногда даже в постель ложились вместе, но день ото дня отдалялись друг от друга. Жили каждый в своем мирке. Не зря в прошлый мой визит Симонович мне говорил про «личное пространство», которое должно быть у каждого члена семьи. В принципе, я с этим согласен, определенную свободу супруги действительно должны предоставлять друг другу, но и какие-то связывающие звенья тоже обязаны присутствовать в их жизни. А в этой паре я таких звеньев не видел. Нет общих интересов, нет общей компании, нет доверия… Показательно хотя бы то, что Маргарита не сочла нужным рассказать мужу о своем онкологическом заболевании. Да ведь любая женщина первым делом поделится таким известием с близким человеком, как же иначе!.. Впрочем, тут есть два варианта. Во-первых, Маргарита могла о своем диагнозе и не знать. По крайней мере, в той клинике, которую она регулярно посещала, никто ей онкологию не диагностировал. А во-вторых, у нее мог быть и другой мужчина, действительно близкий, с которым она была откровенной и которому доверяла свои тайны. Если красивая, успешная и относительно молодая женщина живет с невзрачным и нелюбимым мужем, то очень велика вероятность того, что у нее имеется увлечение на стороне... Вот, точно. Я улыбнулся и сам себя похвалил за удачное решение. Начну с того, что попытаюсь найти любовника Маргариты Симонович. И заставлю его рассказать то, о чем никто другой не знает.

Внезапно мне в голову пришла очень толковая мысль. Если у погибшей женщины был любовник, то ведь есть очень простой способ узнать его имя. Я набрал номер Симоновича, и он ответил после третьего гудка.

— Евгений Вениаминович?.. Это Шаманов. Вы уже дома?

— Да, Андрей Сергеевич, дома. У вас появились еще вопросы?

— Нет, но у меня к вам будет одна просьба. У вас ведь остался мобильный телефон, которым пользовалась ваша супруга?

— Конечно, остался. Он вам нужен?

— Да. Я хотел бы его забрать, если вы не возражаете. Это может помочь мне проводить расследование. Естественно, потом я вам его верну.

— Заходите ко мне, я вам его дам. Только, Андрей Сергеевич, — голос в трубке слегка замялся, — заходите не очень поздно. Ко мне должны прийти гости…

— Не волнуйтесь, я подойду к вам прямо сейчас.

Закрыв кабинет, я вышел на улицу. Проходя знакомым маршрутом в сторону дома, думал о том, что Симонович совершенно прав. Мои коллеги действительно отнеслись к проведению доследственной проверки формально и несерьезно. Ни следователь Толстов, ни оперативники Славик и Виталик не проявили должного усердия и профессионализма. Они даже не додумались изъять мобильник погибшей Маргариты и покопаться в нем. Это в наше-то время, когда по содержимому мобильного телефона можно так много узнать о его владельце!.. Смс-сообщения, исходящие и входящие звонки, видео, фотографии, ссылки на интернет-сайты — это же бездонный кладезь информации. А наши олухи такой прекрасной возможностью пренебрегли. Ну что ж, у них ведь действительно мотива не было, правильно доцент говорит. Зато он есть у меня.

В квартиру я проходить не стал. Симонович просто отдал мне мобильник вместе с зарядным устройством и сообщил пароль, которым пользовалась его жена. Я рассчитывал, что уже сегодня вечером изучу содержимое телефона и найду ответы на свои вопросы. Но случилось иначе.

Когда я уже вышел из подъезда, позвонил Серега Волков. Предложил прямо сейчас «встретиться, посидеть, выпить». Меня это предложение слегка удивило, мы с ним все же не друзья, а так, добрые знакомые, и никакие дела, кроме служебных, нас не связывают. Но в его голосе явно чувствовались какие-то нервные, тягостные интонации, которые побудили меня согласиться. Вечер пятницы, почему бы и не посидеть с хорошим мужиком за бутылочкой крепкого алкоголя. Дома все равно никто не ждет, кроме Светланы. А к ней меня не тянет.

***

Сидели в «Севане», недавно открывшемся питейном заведении, в котором я еще не успел побывать, но которое понравилось мне с первого взгляда. Сначала пили водку, потом заказали бутылку виски. Закусывали овечьим сыром, чесночной колбасой и насаженными на шпажки люля-кебабами. После нескольких рюмок я почувствовал, как по телу разливается приятная расслабленность, как раскрепощается мой разум, как отступают на дальний план тревожные мысли. Но я все же помнил, что не могу себе позволить полного расслабления. Ведь если двое мужиков совместно выпивают, то разговор с железной неизбежностью должен рано или поздно свернуть на «женскую» тему. А если у меня под влиянием алкоголя развяжется язык, то не начну ли я трепать лишнего? Не начну ли вспоминать свою любовь, похороненную сегодня на Восточном кладбище? А я ведь не с другом закадычным сижу, а с опером, который разбирается с убийством Ксении. Он ни в коем случае не должен догадаться, что у меня с ней были интимные отношения. А раз так, значит, нельзя напиваться до потери сознания, как я это сделал позавчера.