Зачет по выживаемости - страница 59

этот путь от начала до конца и, увидев, почувствовал, что ничего лучше в жизни уже выбрать не сможет. Для себя. Единственного и неповторимого. Может быть, сказать, что Валик понял: этот путь предназначен ему свыше — тоже не совсем так, а впрочем…

Профессия косморазведчика была словно придумана для Валика Иваненко. Оставалось удивляться, как эта мысль не пришла ему в голову раньше, хотя в восемь или девять лет не так много людей определяют свою будущую судьбу. Все эти блестящие перспективы, которые открылись перед Валиком в одночасье, несколько омрачала та мысль, что ждать ее осуществления придется неимоверно долго — бесконечные девять лет — целую жизнь для восьмилетнего пацана.

Валентин размял ладонями затекшую шею и встал. Хорошо, если в доме работает освещение, иначе поиски оружия — а необходимо было найти надежное огнестрельное оружие — придется отложить до рассвета.

Освещение в доме работало. С полминуты Валентин стоял, щурясь и привыкая к свету, потом двинулся вглубь дома. Еще через четверть часа в одном из подсобных помещений на первом этаже он нашел то, что искал. Это был шестиствольный пулемет устаревшей конструкции, невероятно тяжелый, однако, кажется, в рабочем состоянии. Вид его впечатлял: шестиствольная вороненая сталь, гладкие матовые, блестящие и рифленые поверхности, удобный затвор. В вертикальном положении, на прикладе, он доставал Валику до плеча. Тут же лежали коробки с патронными лентами. Валик взвесил пулемет в руке. Да, однако… И тем не менее… Хотя с другой стороны… Ну да ладно. Было в Валике что-то от Ильи Муромца, примеряющего меч-кладенец, доставшийся ему от Святогора-богатыря. Валик с трудом развернулся с пулеметом в тесной кладовке и, прихватив свободной рукой коробку с патронами, направился к выходу.

За порогом его встретила ночь… — какая прекрасная фраза. Как бы было здорово продолжить: ночь встретила его теплым влажным ветром, в котором смешивались запахи леса: влаги, прелой листвы, не хвои — но смесь каких-то других, очень похожих на хвойные запахов. А, впрочем, пусть так и остается. С единственной поправкой: за порогом шел дождь, не ливень — так, сеяла водичка с неба.

Валик поморщился, минуту или две стоял, пока глаза привыкали к темноте, потом передернул затвор с уже вставленной лентой и вскинул пулемет к плечу.

Его рабочий день начинался в пять часов утра. За редким исключением. В течение последних тридцати лет исключения можно было пересчитать по пальцам. Два пальца — кризис на Ганимеде, когда его подняли с постели среди ночи, и двое суток не приходилось спать вовсе. Один палец — покушение на Омансипадиса. Один палец — катастрофа «Синдбада-морехода». Были и приятные исключения. Раз в два-три года он мог позволить себе отпуск, совсем небольшой, недели две, — больше не выдерживала его деятельная натура — лыжный лагерь где-нибудь на склонах Килиманджаро, или в сопровождении крохотной группы проводников восхождение на Дхаулагири или Нангапарбад. Ему нравилось, когда вокруг — снега, режуще-белые в полуденном солнце, на восходе нежно-розовые, как кожа младенца, темно-синие в сгущающихся сумерках. Было в его холодной натуре нечто, заставляющее его с восхищением относиться к этим миллионам тонн замерзших кристалликов воды, невесомым в отдельности, но представляющим грозную силу, когда они собраны вместе, на склонах бесконечных горных вершин.

И все равно, даже во время отпуска, он не мог до конца расслабиться. Многолетняя, как въевшаяся ржавчина, привычка заставляла его утром раскрывать глаза в одно и то же время. В пять часов. Не раньше и не позже.

А этим утром он проснулся раньше обычного на целый час. Многолетняя привычка, которая из года в год будила его с точностью часового механизма, неожиданно дала сбой. Некоторое время он лежал неподвижно, прислушиваясь к своим ощущениям. Кто-то сказал, что, если после шестидесяти ты проснулся, и у тебя ничего не болит, значит, ты умер. Чепуха.

Чепуха. Он рывком поднялся, отбросив легкий плед. На час раньше, так на час раньше. Возможно, это подсказка свыше. Называйте это, как хотите — вмешательством провидения, ангела-хранителя, интуиции. Дело не в названии. Он верил, что такого рода подсказки бывают у всех людей, просто не у многих хватает ума им внять. Ну что ж, значит, этот час понадобится ему в течение дня. Отнесемся к нему, как к подарку, а от подарков, как известно, грех отказываться. Возможно, от этого часа сегодня будет зависеть слишком многое.