Заговор, которого не было... - страница 13

«Мы не ведем войны против отдельных лиц, — писал известный чекист Лацис в газете с красноречивым назва­нием «Красный террор» 1 ноября 1918 г. — Мы истребляем буржуазию как класс». Тут, казалось бы, ничего нового — парафраз ленинских выступлений. Но дальше — уже при­знания профессиональные, специфические, заставляю­щие вытравить из памяти образ приятного во всех отноше­ниях Лациса в исполнении режиссера-постановщика фильма «Адъютант его Превосходительства» Е. Ташкова: «Не ищите на следствии материала и доказательств того, что обвиняемый действовал или против со­ветской власти. Первый вопрос, который вы должны ему предложить, какого он происхождения, воспитания, обра­зования, и кто он по профессии. Эти вопросы и должны определить судьбу обвиняемого. В этом смысл и сущность красного террора». Идея не новая — еще пламенный рево­люционер Робеспьер призывал казнить врагов отечества на основе представлений об их личности, ибо «требуется не наказание, а уничтожение врагов».

И тем не менее, словно опасаясь обвинений в мягкости и чрезмерной доброте, Мартин Лацис писал: «Если можно обвинить в чем-нибудь Ч. К., то не в излишней ревности к расстрелам, а в недостаточности применения высшей меры наказания... Мы все время были чересчур мягки, ве­ликодушны к побежденному врагу!»

Вначале тысячи, потом сотни тысяч, потом миллионы расстрелянных, репрессированных. А все мягко, велико­душно... Да и о каких врагах говорит Лацис, если счет их на миллионы. Но тогда вопрос: можно ли победить народ? Анализ дела Таганцева свидетельствует о том, что привер­женцы этой доктрины придерживались ее старательно, не обращая внимания на такие пустяки, как отсутствие каких бы то ни было материалов, доказывающих вину арестован­ных, не выступавших «ни словом, ни делом» против влас­ти. Не потому, что она им сильно нравилась, а потому что не были они борцами по натуре, а были студентками, по­этами, университетскими профессорами, скульпторами, домохозяйками, крестьянами, кронштадтскими моряка­ми, пробиравшимися после поражения восстания из Фин­ляндии (куда бежали по льду Финского залива) домой, в Россию... Но все же лукавил Лацис: не обращали внимания и на «происхождение, воспитание, образование или про­фессию» — брали подряд, не думая уже о «защите револю­ции» от противников тайных или явных, а мечтали о фаб­рикации крупных и громких дел, приносящих вполне ре­альные награды. Ничем иначе не объяснить чудовищно раздутые дела типа «Заговора Таганцева».

С. Мельгунов, может быть, больше, чем другие авторы, занимавшиеся этим сюжетом, пишет о чекистских прово­кациях. А поскольку «Заговор Таганцева» от начала до кон­ца был именно провокацией, стоит перечитать страницы книги «Красный террор», где, в частности, обращает на себя внимание такой провокационный прием, как регист­рация или перерегистрация: не важно, кого — дворян, офицеров, кронштадтских моряков. По «Делу Таганцева» не случайно проходит много моряков Балтийского флота. Дело в том, что командный состав Флота, а также все арес­тованные при обратном переходе границы кронштадтские моряки воспринимались петроградскими чекистами одно­значно как враги, подлежащие уничтожению вне зависи­мости от наличия (а уж тем более доказанности) вины. К 1921 г. таких арестованных накопилось довольно много, и их, ничтоже сумняшеся, пристегнули к сфабрикованному делу о «Петроградской боевой организации». Но доблест­ным чекистам этого оказалось мало. Уже давно у них чеса­лись руки на тех морских офицеров, кто не эмигрировал, не скрылся, не переправился к Юденичу, Колчаку или Де­никину, проявлял лояльность к новой власти и даже слу­жил в новых учреждениях. В августе 1921 г. объявили (когда «Дело Таганцева» уже было «сверстано») — их перерегист­рацию. При этом свыше 300 человек было задержано. Часть без суда и следствия была отправлена в тюрьмы и ла­геря — в Орел, Вологду, Ярославль. Часть — расстреляна вместе с «контрреволюционерами» из «Петроградской бо­евой организации».

В это трудно поверить (все-таки, были же и реальные враги советской власти, пытавшиеся вооруженным путем свергнуть ее), но подавляющее большинство так называе­мых «заговоров с целью свержения» — полностью или час­тично фальсифицированы, спровоцированы. Под каждый из таких заговоров «подвёрстываются» сотни вообще ни в чем не повинных людей, случайных, захваченных в ходе засад, обысков, друзей и знакомых тех, кто каким-то боком оказался в поле зрения.