Заклинатель кисти - страница 9

— Спасибо, — с удивлением сказал я, глядя на такой приятный ужин. Если учесть, что почти весь день во рту не было ни крошки, такая щедрость казалась небесной благодатью.

— Ты заслужил, — пожал плечами Уджа, затем кивнул работнику. — Принеси вина.

— Да, господин Уджа, — сдержанно сказал тот и быстро, но грациозно покинул помещение.

— Чего смотришь? — когда работник ушел, улыбнулся мужчина. — Ешь давай. Оно и так уже остыло, а теперь еще и испортиться может, если не поторопишься.

— Ах… да!.. — смутился я, поблагодарил еще раз хозяина борделя за ужин и начал есть. — Вкусно!..

Господин Уджа усмехнулся.

— Мне приятно. Я передам твои слова нашим поварам.

Хозяин борделя не спешил допрашивать меня насчет пожара, сначала задумчиво глядя, как я ем (что, мягко говоря, смущало), а затем принялся расспрашивать такие вещи, которые не были связаны с произошедшим:

— Значит, ты — внук Ниира?..

— Да.

— И учителя твоего здесь тоже зовут Ниир? — господин Уджа хихикнул. — Какое приятное совпадение. И как?.. похож ли наш Ниир на твоего Ниира?

Я помедлил с ответом, пытаясь догадаться, к чему были все эти вопросы. Догадаться не получилось — я понятия не имел, что хозяин заведения хотел выпытать у меня этими расспросами.

— Нет, господин Уджа. Мой дед был телом подобен крепкому дубу, когда как работающий здесь Ниир — ива.

— Хмммм… хороший ответ, заклинатель. Языком ты, я погляжу, умеешь чесать, — вдруг сказал мужчина безобидно, но грубовато, чем выдал свою солдатскую сущность. — И каким же был твой дед разумом? Тебе довелось с ним пообщаться?

— Нет, господин. Он умер еще до моего рождения. Матушка почти не рассказывала мне о нем.

— Унис, — задумчиво произнес Уджа и произнес, помедлив: — Припоминаю ее. Она с твоим дедом приходила в дом моего отца, чтобы расписать ширму его жены. Я тогда был еще совсем мальчишкой, и мне не особо-то и рады были в том доме, но припоминаю тот день. Понимаешь ли… у отца помимо жены была наложница, и я — ее сын. Ни меня, ни матушку никто в доме особо не любил, и закончилось все совсем не радужно: мать в конце концов умерла от неизвестной болезни… думаю, ее отравили… а меня отправили на военную службу, махинациями лишив отцовского наследия, пускай я и фактически старше сына его жены.

— Господин… почему вы делитесь со мной такими тайнами? — не сдержавшись, удивленно спросил я. Может, не стоило себя так вести с человеком, который по положению выше меня, но уже ляпнул.

Уджа, словно опомнившись, с изумлением глянул на меня, затем негромко рассмеялся.

— Прости, просто припомнилось!.. Я-то тогда был лишь мальчонкой лет, ну, где-то десяти, и Унис показалась мне тогда прекраснее любой принцессы из матушкиных сказок. А ведь она была старше меня, думаю, лет на пятнадцать, если не больше. Одно время я даже подумывал разыскать ее и взять в жены! — хохотнул хозяин борделя, но затем помрачнел: — А теперь, вот, вижу ее взрослого сына и узнаю, что она умерла. Ха… чудно устроен мир. Может, если бы у меня было больше храбрости, я бы успел свидеться с ней… до кончины. Однако меня всегда посещал вопрос: «Что я скажу ей? Что сделаю?.. мы виделись-то всего один раз, да и то я был лишь сопливым мальчишкой»… Ну, как видишь, шанс я свой упустил, — мужчина горько усмехнулся. — Однако кто ж мог подумать, что судьба сведет меня с ее сыном. Воистину, прихоти богини Даиды — та еще тайна — господин Уджа попытался выдавить из себя озорную улыбку. — Ну, и кем оказался тот счастливчик, с которым твоя матушка разделила ложе?

Вопрос этот оказался возмутительно грубым и недостойным человека такого положения!.. но я был не в том состоянии, чтобы судить Уджа, потому, сдержав возмущение и смущение, ответил как можно спокойнее:

— Данное мне неизвестно, господин. Я никогда не видел своего отца, и матушка не рассказывала мне о нем, — я невесело усмехнулся. — Быть может, создан я был, как в легенде, с помощью кисти, красок, холста да заклинаний.

Уджа рассмеялся.

— Прости, заклинатель, но я отношусь к таким легендам со скептицизмом. Понимаешь ли, по моему мнению, любой миф рождается наполовину из истины и на другую половину из умысла.