Закон осеннего пути - страница 4
-- Эти женихи так меня утомили своими визитами... -- Хильда надула губки. -- Берта, мне, правда, они все надоели... Тем более что большинство из них такие неприятные... один этот барон чего стоит...
-- Это который?
-- Тот... мрачный, с густой черной бородой... ох и страшен он, Берта! Я, как его увидела, дар речи потеряла... А он и говорить внятно не может, бурчит что-то под нос и только смотрит своими глазищами темными, злыми... ужас... И карета у него черная, и кони вороные, жуть! Я думаю, он убийца и колдун, как Синяя Борода из сказок! Что ты там рисуешь?
-- Цветок, конечно...
-- Дай взглянуть... какой красивый! А как он называется?
-- Огнецвет... это коварный цветок, он состоит из пламени -- и всех подлетающих к нему насекомых, которые думают, что он -- такой же, как и другие цветы, он сжигает... и человека, если бы он решил приблизить к нему лицо, тоже обжег бы... глаза бы точно выжег!
-- Жестокий какой...
-- А в бутоне, закутанное в лепестки, стучит его сердце, и пока оно стучит -- цветок горит... поэтому он всех и убивает... чтобы никто не добрался до сердца... я придумала его в детстве, но когда нарисовала, мать сказала, что это раздавленный помидор... -- Берта улыбнулась. -- Но было и правда на помидор похоже.
-- Твоя мать такая строгая...
-- Да, а теперь она особенно мной недовольна... из-за того, что никто ко мне не сватается...
-- Берта! -- Хильда умоляюще посмотрела на подругу. -- Если б я могла что-то сделать! Веришь -- я бы тебе всех своих женихов отдала!
-- Так уж прямо -- всех-всех?
-- Ну... только одного бы себе оставила... герцога...
-- Он тебе так нравится?
-- Берта... ты моя самая лучшая подруга, обещай мне хранить секрет, хорошо?
Берта внимательно и строго посмотрела на нее.
-- Я влюбилась... -- Щеки Хильды заалели. -- И я не выйду замуж за кого-то другого...
Берта сидела у окна. Сегодня ей хотелось побыть одной, даже Мэгги раздражала её.
Хильда говорила: "Почему они не видят твоей красоты, Берта?"
Ей и самой хотелось бы это знать.
"Тебе так идет это новое платье!"
Да уж, Мэгги постаралась на славу.
"А волосы? Они, оказывается, вьются! Какие чудесные кудри! Давай я тебе подарю свой гребень! Мои овечьи кучеряшки он плохо держит".
Хильда такая добрая, у неё золотое сердце, всё это обожание и преклонение перед её красотой совсем её не испортили. А вот она, Берта, совсем не такая хорошая...
Поэтому её никто и не любит.
Берта смотрела на осенний путь. Он был пуст и однообразен, даже ветер не шевелил листьев на одиноком дереве. У ворот их дома стояла карета -- черная карета барона, о котором рассказывала ей Хильда. Он приехал час назад, и теперь его принимали внизу. Да, когда-то, еще лет сто назад, бароны не сватались к дочкам лавочников, но теперь времена изменились. Лавочник по своим доходам может потягаться с бароном, да и Хильда -- такая красавица, что любую знатную барышню за пояс заткнет. Да и не только в красоте дело... Хильда -- как белая птица, озаренная солнцем, как чистая радость...
Вдруг Берта увидела, как от дверей дома к своей карете быстрым шагом направился мрачный барон. Он вскочил в карету, что-то крикнул кучеру и... Берта не поверила своим глазам: вместо того чтобы ехать в город, черная карета пронеслась мимо одинокого дерева -- оно задрожало, не уронив, впрочем, ни одного листа, -- и скрылась за поворотом. Барон уехал по осеннему пути! Невероятно! Берте всегда казалось, что уйти по нему можно только налегке... да и не ездили никогда по нему такие важные господа. Нет, разорившиеся дворяне пробредали иногда, но они были вконец опустившимися, в жалких лохмотьях, которые остались от роскошных одежд... а барон был весьма далек от разорения, напротив, поговаривали о его несметных богатствах...
Берта вскочила, подбежала к двери, но потом что-то будто становило её -- она снова бросилась к столу, схватила карандаш и принялась рисовать...
Она сияла, сверкала, лучилась.
-- Я самая счастливая девушка на свете! Берта, смотри!