Заметки о войне на уничтожение - страница 9
Хейнрици шокировало падение нравов, глубина насилия и деформация человеческого поведения, которые он неоднократно сравнивал с Тридцатилетней войной. На его глазах едва надевшие униформу немецкие обыватели превращались в кровожадных и безжалостных ландскнехтов. Особенно показательна история Ганса Бейтельшпахера, одного из переводчиков генерала. Он родился в 1905 г. в немецком поселке под Одессой, учился сначала в Новороссийском университете, затем, перебравшись в Германию, в Штутгарте. Стал ученым–почвоведом, в 1933 г. защитил диссертацию, работал в Кёнигсбергском университете. Был призван в вермахт, служил в чине лейтенанта в разведотделе корпуса. Осенью 1941 г. организовал отряд по борьбе с партизанами, после чего «никогда не возвращался, не пристрелив или не повесив нескольких разбойников». Именно его Хейнрици просил не вешать партизан прямо под окном — натруженным очам генерала представал «не самый приятный вид с утра». Отметим, что после войны Бейтельшпахер не понес никакой ответственности за совершенные им преступления и продолжил успешную научную карьеру почвоведа в Брауншвейге.
Основную часть книги составляют почти ежедневные письма жене, отчеты семье и записи в дневнике с сентября 1940–го по июнь 1942 г.: подготовка к операции «Барбаросса», нападение на СССР, летние победы, осеннее наступление на Москву, поражение под Москвой и последующая ретирада с затяжным периодом кровопролитных зимне–весенних боев под Юхновом и Спас–Деменском.
Дополняют этот материал ключевые выдержки из корреспонденции и дневников предыдущего (январь 1915 — июнь 1940 г.) и последующего (июль 1942 — май 1945 г.) периодов, призванные продемонстрировать становление мировоззрения автора и изменения в нем стечением времени, показать его реакцию на основные исторические события: поражение в Первой мировой войне, реалии Веймарской республики, приход нацистов к власти и становление «новой Германии» с ее диктатурой и Нюрнбергскими законами, начало Второй мировой войны, поражение под Сталинградом, оборонительные сражения 1943 г., отступление 1944 г. и, наконец, оборону Берлина и поражение Германии.
Предваряет дневники предисловие одного из лучших современных специалистов по истории Второй мировой войны — профессора Йоханнеса Хюртера, который провел всю неподъемную работу по извлечению, расшифровке и комментированию дневников (мы видели оригинальные письма в Бундесархиве — почерк генерала был далек от каллиграфического идеала). Русский перевод сделан по новому немецкому изданию; в некоторых местах мы сочли уместным дополнить текст нашими комментариями.
Можно лишь согласиться с резюме журнала «Шпигель»; то, сколь красочно и беспощадно четко Хейнрици обрисовал колониальный поход Третьего рейха, делает его одним из самых ярких немецких летописцев Второй мировой войны и германо–советского фронта. Мы надеемся, что и для русского читателя эта книга окажется важна и интересна, позволит задуматься, а в каких–то случаях, возможно, и заново осмыслить свои представления о той войне, давно закончившейся, но всё еще бушующей в нашей памяти.
О. И. Бэйда, И. Р. Петров
Совершенно нормальный генерал вермахта (предисловие)[48]
Нет, не столь уж они кратки, те записи, что представлены здесь. Тем самым они плохо подходят под нынешнее определение слова «заметка», скорее они отвечают латинскому notitia: (по)знание, понятие. Немецкий толковый словарь Якоба и Вильгельма Гриммов (том 13, колонка 965) дает для глагола «замечать» определение «записывать что–то примечательное, делать отметки». В многочисленных дошедших до нас личных дневниках и письмах Готхарда Хейнрици более всего бросается в глаза его стремление обратить внимание на всё примечательное и весомое из пережитого им, сохранить это в памяти, сопроводив собственными комментариями. Побуждение к этому было столь сильно, что Хейнрици даже в самые загруженные работой дни всегда находил время для своих заметок, для того, чтобы записать и отметить. Возникшие таким образом материалы, будь то дневник, письма жене или отчеты для всей семьи, должны были стать памяткой и основой для позднейших мемуаров. Но прежде всего они были автобиографическими самооправданиями в прямом смысле слова — ответом перед самим собой, перед родными, перед потомками и — самоочевидно для верующего Готхарда Хейнрици — перед Богом. Такой способ восприятия событий, являясь отражением собственных чувств и ощущений, был подчеркнуто субъективен и обращен внутрь. Это отвечало традиции распространенного в протестантской среде Восточной Пруссии пиетистического взгляда в себя, с которой Хейнрици как отпрыск новопиетистически–ориентированной семьи (движение пробуждения) был знаком. Побуждение оставить свидетельство своего восприятия, своих мыслей и действий становилось тем сильнее, чем больше росла возложенная на него военная ответственность и чем драматичнее развивались события.