Заметки о войне на уничтожение - страница 10

Война на уничтожение. Внимание Хейнрици было прежде всего приковано к войне, которая действительно была исключительной и которая является главной темой этого издания. Война между Германией и СССР, начатая 22 июня 1941 г. внезапным нападением вермахта, была самым большим, кровопролитным и значимым из единичных конфликтов Второй мировой войны, и, согласно классической формулировке Андреаса Хильгрубера, она представляла собой «расово–идеологическую войну на уничтожение»[49]. Военные цели, которые ставил перед собой Гитлер и его присные, включали в себя уничтожение «иудобольшевизма», овладение важными экономическими ресурсами и захват нового «жизненного пространства на Востоке». Словосочетание «война на уничтожение» стало сейчас синонимом попытки осуществить эти сколь утопические, столь и преступные замыслы. Немецкая кампания с такими ее шокирующими проявлениями, как Холокост и массовые преступления против советских солдат и гражданских лиц, ныне хорошо изучена в Германии. Со времен дебатов о гамбургской выставке «Преступления вермахта» (1995) она прочно увязана в общественном восприятии с критическим осознанием истории. Однако термин «уничтожение» не следует рассматривать слишком узко. Записи Хейнрици настойчиво напоминают о том, что эта война унесла миллионы жизней не только на оккупированных территориях за линией фронта, которым немцы несли смерть и запустение, но и входе регулярных боевых действий. На советской стороне погибли предположительно около восьми миллионов красноармейцев (кроме того, умерли около трех миллионов военнопленных и пятнадцать миллионов гражданских, в сумме более 26 миллионов человек!). Но и потери вермахта (2 743 000 убитых только на Восточном фронте) были настолько огромны[50], что о «войне на уничтожение» по праву можно говорить и оставив в стороне немецкие преступления в собственном тылу. К этому добавляется неисчислимый материальный урон, прежде всего из–за разрушений на той части советской территории, на которой велась война. И наконец, эта начатая национал–социалистической Германией война уничтожила также восточные немецкие земли с большей частью их населения — родину Готхарда Хейнрици.

Происхождение. Восточный пруссак, протестант, отец — пастор, один из дедов — тоже пастор, другой (отец матери) — прусский офицер из старого дворянского рода (саксонского). Эти сведения характеризуют определенную среду, которая оказала влияние на менталитет и биографию. Хейнрици происходил из так называемых желательных кругов дворянско–бюргерской ведомственной аристократии, которая считалась в Пруссии и в Германской империи столь верной родине и годной к военной службе. Как родившийся к востоку от Эльбы протестант, сын пастора и внук офицера–аристократа, он был особо «желателен», перед ним были открыты и военная служба, и церковная карьера. То, что единственный сын протестантского священника решил выбрать профессию солдата, вовсе не умаляет того влияния, которое оказала семья на формирование его характера. Отец Пауль Хейнрици проповедовал в восточнопрусском окружном городке Гумбиннен, где Готхард Хейнрици провел первые 18 лет своей жизни, позже его отец стал суперинтендентом в Гольдапе, а с осени 1907 г. — первым пастором и суперинтендентом в церкви св. Троицы в Кёнигсберге. Дом пастора в Кёнигсберге стал для сына главным семейным очагом во время его офицерской карьеры, сопровождаемой многочисленными переводами и переездами, к тому же и его жена происходила из Кёнигсберга. Церковь в приграничной и тем выделяющейся на общем фоне Восточной Пруссии являла собой своеобразную смесь черт пиетистических и воинственных, особенно в ней были развиты национализм и антииудаизм. Разумеется, по политическим взглядам родители были близки к консерваторам, затем к националистам. В Первую мировую войну отец вступил в Пангерманский союз, который выступал за «победный мир» и аннексии. Сын не остался в стороне от всего этого. Даже в послевоенных воспоминаниях Хейнрици о родительском доме и своей восточнопрусской родине встречается типичная для того времени риторика «борьбы народов» против поляков и русских, равно как и антисемитские пассажи