Замок Морганы - страница 8

Она встала и медленно пошла навстречу Менестрелю. «Бросить…» — пронеслось в его голове. Певец дрожащими руками вынул Камень из котомки и спрятал его за спину.

— Неужели ты такой же, как другие смертные? — лукаво проговорила Моргана. — Они искали здесь удовлетворения своих амбиций, а нашли свою смерть. Вспомни, как была несправедлива к тебе жизнь.

Волшебница медленно шла к нему.

— У нас похожие судьбы. Мой отец, ненавидевший магов, отрёкся от дочери-волшебницы, а жених предпочел мне более удачливую наследницу престола.

Хозяйка замка подходила всё ближе, её лицо оставалось бесстрастным.

— Дар О́дина удесятерит мою силу, — продолжала Моргана, — ведь в Камне соединяются две враждующих стихии: вода и огонь, ведь дар небесного властелина состоит из магического льда и управляет солнечными лучами. Королевство, отвергнувшее меня, падёт к моим ногам, иначе я превращу его в пепел или разрушу потоком воды. Мы будем править вместе, ты получишь половину моего волшебного дара…

Менестрель не отрываясь смотрел на Моргану. Нищета и боль прошлого, честолюбивые мечты о будущем и завораживающий ужас настоящего закружились в бешеном водовороте, увлекая его за собой. Но безумную пляску мыслей и чувств затмевал ослепительный образ волшебницы, чей голос, отдающийся эхом в роскошной зале, казался ему чарующей музыкой. Она подошла совсем близко. В её взгляде затеплилась нежность, льдисто-голубые глаза, словно тая, подёрнулись влагой. Моргана медленно провела ладонью по лицу Менестреля. Нежное тепло руки спорило с её неприступной красотой, такой холодной, и в то же время обжигающей.

— Ты будешь королём, только отдай мне Солнечный Камень, — горячо прошептала она.

В этот миг в памяти певца вспыхнула алая ткань, упавшая на заляпанный красками пол мастерской с одной из картин. Лицо черноволосой девушки, в блестящих глазах которой отражались колонны и витражи, открывшееся ему много лет назад, пробудило в детской душе чувство любви и благоговейного трепета.

Тонкие пальцы волшебницы игриво касались его лба, щеки, губ… Опьянённый её внезапной нежностью, Менестрель жадно прильнул к ним губами.

— Отдай его… Ведь ты, как и я, познал боль предательства… Отдай же…

Певец поднял руку и медленно разжал кулак. На ладони блестел Камень. Мысль: «Бросить, бросить!» — настойчиво звучала в его голове. Одной рукой Моргана ласково обняла Менестреля, другую протянула к Камню. Она почти дотронулась до ладони певца, когда один из солнечных лучей, проникавших в залу, зажёгся внутри кристалла трепетным, золотистым огоньком. Камень сразу стал холодным, как лёд. На его прозрачной поверхности выступили капли воды. Кристалл таял, но тонкая струйка, которая потекла по руке певца, зашипела и мгновенно испарилась, пронзив запястье нестерпимой болью. Менестрель вскрикнул и отбросил тающий Камень. Артефакт ударился о колонну, и хрустальный звон эхом прокатился по пустой зале. На облачно-белом мраморе появилась маленькая, едва заметная трещина. Моргана вздрогнула и отпрянула назад. Гримаса испуга и боли, на мгновение исказившая её лицо, сменилась ядовитой усмешкой.

— Небесный правитель снова обманул меня, — тихо и вкрадчиво проговорила она, — но любое могущество имеет границы. Очень скоро я вернусь.

Моргана прижала ладони к губам, посылая Менестрелю два воздушных поцелуя. Волшебница раскинула руки, они быстро обросли чёрными перьями и превратились в крылья. Поднимаясь в воздух, тело Морганы уменьшилось, появился клюв и трёхпалые птичьи лапы. Когда иссиня-чёрная ворона вылетела в отверстие разбитого витража, роскошная зала качнулась, словно отражение в воде. Трещины поползли по стенам и, коснувшись потолка, перечеркнули изображение Морганы на росписи. От капители одной из колонн отвалился кусок позолоченного мрамора, и через мгновение глыбы стали обрушиваться на пол одна за другой. Уворачиваясь от них, Менестрель увидел колонну, которая, словно подрубленный ствол могучего дерева, падала прямо на него. В панике он взмахнул руками. Руки прошли сквозь мрамор и певец, оступившись, упал на спину. Прямо над собой он увидел покачивающуюся люстру. Через мгновение причудливое скопление алмазных слёз с грохотом разбилось о белоснежные плиты, и сверкающие капли, словно дротики, вонзились в тело менестреля. Пятна крови алыми маками расцвели на белой ткани его рубахи, но певец почувствовал лишь лёгкое дуновение ветерка. Позолоченная капитель, придавившая его к полу, была не тяжелее воздуха, но Менестрель кричал и отбивался от невесомых мраморных глыб и осколков цветного стекла, неосязаемо вонзавшихся в его тело. Наконец, он смирился со своей участью и зажмурился…