Замуж за барристера - страница 29

— А вы, я смотрю, ярый поборник справедливости, — с легким вызовом заметил он. — Вероятно, это именно вашу депешу о творимых на фабриках Мортона беззакониях я видел в его деле? Простите, не знал, что вы ведете подпольную борьбу за права трудящихся под именем Френсиса Картера!

Эшли тяжело задышал, очевидно, готовясь ответить в тон, но Элизабет его опередила.

— Мистер Рид! — приблизилась она к нему. — До обеда еще целый час, а окна нашей гостиной расположены столь неудачно, что в такую пору здесь страшная духота. Не хотите ли скоротать это время прогулкой по саду? Уверяю вас, там достаточно свежести, чтобы отдохнуть после копоти Глостера.

В комнате повисла тишина. Эшли посмотрел на Элизабет с изумлением, хотя в душе наверняка окрестил ее предательницей. Черити подавила облегченный вздох. На лице мистера Рида читалось ожидание поддержки кузена и предложения покинуть Ноблхос раз и навсегда. Эмили несколько секунд переводила непонимающий взор с сестры на двоюродного брата и обратно, потом вскочила с софы и радостно возвестила:

— Я тоже пойду! Наверняка мистер Рид не видел птенцов ласточек! А у нас как раз недавно вывелись! Такие забавные: сами черные, клювики желтые. Как раскроют их, так только успевай кормить!

Если у гостя и были сомнения относительно искренности предложения Элизабет, то ответить отказом Эмили он не мог. Эшли фыркнул и, заявив, что пообедает после тренировки, первым покинул гостиную. Черити сослалась на необходимость распорядиться на кухне, предоставив молодым людям право самим себя развлекать.

Элизабет чуть покраснела от неожиданно навалившегося смущения и, чтобы скрыть его, решительно зашагала к дверям. Эмили, однако, ее обогнала, подпрыгивая, припустила по дорожке и остановилась только у птичьей поилки, где заканчивалась парадная часть сада и начинался обожаемый Элизабет парк.

Он был гордостью Ноблхоса и всего Кроукомба. Поколение за поколением Уиверы хранили и украшали его, а об искусстве местных садовников слышали даже в Лондоне и не единожды писали в газетах.

В парке было около девяноста акров, и разнообразие его ландшафтов совершенно стирало ощущение ограниченности, словно продолжая пейзажи Квантокских холмов и дополняя их собственными изысками.

Гравийная дорожка, теряющаяся в зелени можжевельника, — именно к ней Элизабет повела гостя, не в силах от смятения произнести ни слова. Почему она не подумала, что рядом с мистером Ридом может потерять дар речи и не знать, что сказать? Все-таки оба их предыдущих разговора были настолько сложны, что давали право это заподозрить. Впрочем, даже имей Элизабет уверенность в нагрянувшей немоте, все равно поступила бы так же. И сколь бы ни уговаривала себя, что защищала Эшли от профессионального красноречия гостя, в глубине души понимала, что все было совсем наоборот.

— Прошу простить, если вас задело мое обращение с вашим кузеном, — чувствительно напряженно произнес мистер Рид, и от этого тона Элизабет смешалась еще сильнее, с трудом заставив себя пробормотать оправдание в адрес Эшли, сославшись на его принципиальность и неприятие несправедливости. И никак не ожидала, что после очередного молчания услышит от Энтони Рида суровое замечание:

— Если вы придерживаетесь мнения мистера Ходжа о моих отношениях с Уильямом Мортоном, не стоит мучить себя, развлекая столь неприятного для вас человека. Я достаточно понятлив, чтобы вам не пришлось объяснять мне причину отказа от дома.

Элизабет качнула головой: почему-то это заблуждение и так и не поддавшееся самообладанию уязвление в его голосе вернули ей почву под ногами.

— Мы с Эмили все про вас знаем, — сказала она, чувствуя, что губы тронула улыбка. — И про то, что вы отказались вести его дело, и про то, что вы подали на него в суд, и про то, что вашему помощнику очень не повезло… Надеюсь, однако, не все так печально, как пишет «Таймс»?

На лице мистера Рида появилось удивление. В этот же момент из-за поворота выглянула возвратившаяся за ними Эмили и потребовала рассказать о произошедшем во всех подробностях.

— С каких пор столь юные леди интересуются «Таймс»? — озадаченно спросил он. Элизабет заулыбалась со всей искренностью.