Замужество Татьяны Беловой - страница 26

стр.

Я опять не понимала, говорит он это всерьез или снова разыгрывает. Да и почему действительно не сделать кинофильм? Софья Сергеевна молчала, неопределенно улыбаясь, и мне казалось, что она подсмеивается надо мной. Анатолий тоже не помогал мне. Кузьма Михайлович сказал:

— А опыт этот, само собой, можно распространить и на школы: экономия миллиардная!

Тут уж я сообразила, даже заторопилась:

— Заставишь тогда учеников сидеть на уроках!

Они трое тотчас засмеялись. Анатолий и отец открыто, с удовольствием глядя на меня, Софья Сергеевна просто из приличия, считая, наверно, что я не бог весть какое остроумное замечание сделала. Анатолий пришел мне на выручку, но сказал словно не для меня:

— Ведь жизнь идет вперед, и в лекциях преподаватель должен учитывать это.

— Больше того, — неспешно проговорив Софья Сергеевна. — Студентам, видимо, не совсем ясно, что преподаватель ближе к артисту театра, чем кино. Ему так же необходим живой контакт с аудиторией.

Ела она очень мало, сидела, как Анатолий, а не расслабленно откинувшись на спинку стула, как Кузьма Михайлович. И движения ее рук были изящными, коротенькими, точно она не ела, а ковырялась в часах. И говорила вежливым, безразличным тоном, но я понимала, что она как бы снисходит до меня, поясняет и поучает. Вдруг встретилась с ее глазами, и в них на секунду мелькнуло такое высокомерно-пренебрежительное отношение ко мне, что я смутилась. Не такую, наверно, жену прочила своему сыну. Ну, это мы еще посмотрим!..

— Я бы так хотела, чтобы Анатолий со временем перешел на преподавательскую работу! Ведь уже само общение с молодежью так облагораживает…

А мне казалось, будто она говорит: «Я хочу, чтобы он перешел, и имею на это право. Я мать, а не какая-нибудь там скоропалительная знакомая!..»

Софья Сергеевна говорила или делала одно, а мне слышалось совсем другое.

Она, например, любезно подвигала мне другую подливку, действительно очень вкусную, как и все у нее, — я потом узнала, что она очень любила готовить, любила хозяйство и работу, по дому, — и говорила:

— Попробуйте, Танечка: совсем другой оттенок вкуса!

А я слышала: «Да понимаете ли вы вообще, что такое оттенок вкуса? Вам, наверно, главное побольше, а вкус — дело пятое!» И в движений ее рук тоже сквозила насмешка: где уж вам так изящно держаться за столом!

Но совершенно несомненно было одно: оба они очень любили Анатолия, гордились им. И он был послушным, почтительным сыном, искренне любящим родителей. Нелегко мне придется!..

Наконец Анатолий сказал:

— Ну, нам пора!

Я вздохнула с облегчением, сразу поднялась.

Когда мы с ним вышли, я все ждала, что он спросит, понравились ли мне его родители, но он не спросил, остановил такси, и мы поехали в Сад отдыха. И я уже с некоторым опасением ожидала знакомства с его приятелем и с женой этого приятеля — они должны были идти на спектакль вместе с нами. Но на этот раз все вышло хорошо и просто.

Еще издали Анатолий стал кивать высокому мужчине и женщине, стоявшей рядом с ним. Эта пара производила странное впечатление, и я удивилась: неужели между ними есть что-либо общее? И уж совсем невероятным казалось, что они муж и жена. У мужчины была гвардейская выправка, самоуверенное, лоснящееся лицо, пристальные, спокойные глаза. Стоял он чуть впереди, точно женщина пришла не с ним. И осмотрел меня сразу же тем взглядом, которым смотрят на хорошеньких женщин мужчины известного сорта. В нем было что-то от Гононова, заведующего галантерейным отделом в магазине. Женщина рядом с ним казалась очень худенькой, бледной и усталой, симпатичное большеглазое лицо ее — не по возрасту старым. И даже хорошее и дорогое платье выглядело на ней чужим. Известное сочетание «гусара-мужа» и жены — «прислуги за все».

— Мы опаздываем… — Она пожала мне руку, глядя с доброй улыбкой, негромко, словно нерешительно, представилась: — Вера.

— Виктор Терентьич! — Мужчина чуть задержал мою руку в своей, пристально глядя на меня, и, как бы придавая особое значение своим словам, сказал: — Имею честь быть начальником отдела в КБ, в котором и вы трудитесь на благо отчизны!