Запах далёкого счастья - страница 9
Вскоре Антона вызвали в реакторную зону, находившуюся на большом отдалении от остальных помещений базы. Физикам и инженерам требовалось его разрешение на эксперимент, который сулил немалые выгоды энергосистеме "Марса-7", но таил в себе и некие риски. Поэтому стоило ознакомиться с деталями на месте. И Антон сразу перестал думать о разговоре с Татьяной...
Несколько солов спустя, за завтраком, Антон, с аппетитом поедавший омлет из порошка, вдруг вспомнил, что давно не слышал жалоб Гаспара Дюруа. И это его встревожило. Ипохондрический синдром иногда приводил к неприятным осложнениям, а потерять столь ценного специалиста Антон боялся.
Быстро дожевав еду и в два глотка осушив чашечку кофе, руководитель экспедиции направился к теплицам. Под них были отведены самые большие помещения базы. Там выращивали несколько сортов салата, капусту, томаты, огурцы, лук, укроп и некоторые другие культуры. Это позволяло хоть как-то разнообразить рацион.
Каждому виду растений нужно было выставить оптимальный режим освещения, полива и подкормки, что требовало постоянного кропотливого труда. И ботаник Дюруа, родившийся в благодатном Провансе, прекрасно управлялся со своим обширным хозяйством. Марсианский грунт, изобилующий ядовитыми перхлоратами, оказался непригодным для использования. На "Марсе-7" применяли гидропонику.
Гаспар регулировал систему капельного полива. Поздоровавшись с Дюруа, Антон осведомился о его самочувствии. Француз ответил, что ощущает себя рыбой, выброшенной на камни, но бутылка "Martell CrИation Grand Extra" быстро привела бы его в норму. Потом они обсудили планы расширения теплиц, которые собирались реализовать сразу после того, как проходческие щиты закончат третий запасной выход с базы.
Успокоившись, Антон отправился в зал связи, чтобы отчитаться перед инженерами и администраторами "ИнтерКосмоса". Те исправно получали всю телеметрию, но требовали ежедневных сеансов, не смотря на томительную задержку (от трёх до двадцати двух минут), связанную с передачей сигнала между планетами.
Когда это нуднейшее мероприятие, наконец, закончилось, Антона внезапно вызвали в реакторную зону. Ожидая худшего, он нёсся по длинным тоннелям и гадал, какие неприятности преподнесёт ему этот сол. Неужели эксперимент оказался небезопасным? Из глубин памяти всплыла информация о том, как в прошлом, много десятков лет тому назад, проверка нестандартного режима работы реактора на атомной станции привела к катастрофическим последствиям...
К счастью, всё оказалось не так страшно. Вчерашние изыскания специалистов оказались удачными, а Орлова вызвали совсем по другому поводу. Оказалось, что у инженера Розы Шапиро приключился нервный срыв. Молодая женщина забилась в дальний угол реакторного зала и рыдала, не переставая.
Антон вызвал досье Розы на планшет. На Земле она великолепно прошла все тесты, проблем со здоровьем никогда не испытывала, имела прекрасную карьеру и любящего мужа. Правда, последний остался дома. Вероятно, в этом-то и было дело. Слишком сильная эмоциональная связь вызвала невротическую реакцию при длительном расставании.
Присоединившись к медику, хлопотавшему возле Розы, Антон помог привести женщину в чувство. После этого сопроводил её до отсека, уложил, порекомендовал отдохнуть и вызвал к себе на беседу через один сол.
А пять минут спустя Антона встретил в галерее геолог Степан Бугров, рослый и плечистый, как былинный богатырь. Степан хмурился и не знал, куда пристроить свои большие могучие руки.
-- Слушай, командир. Там это, опять с "каплей" засада. Мне в поездку -- а она не заряжена. Это же хреново!
-- Опять Татьяна?
-- Не знаю, командир. Я логи не смотрел, -- но по взгляду Степана Антон понял, что снова отличилась доктор Шмидт.
Глянув на планшете дислокацию личного состава, Антон определил, что Татьяна в поездке. Это разозлило руководителя больше всего.
-- Ну всё! Моё терпение лопнуло...
Злостную нарушительницу он подкараулил пару часов спустя в галерее, ведущей от закрытой стоянки "капель" в жилые отсеки. Татьяна бежала по тоннелю с какой-то детской улыбкой на совершенном лице. Коротко стриженые волосы разметались, придав женщине милый и почти домашний вид.