Запас прочности - страница 30

— Гирокомпас вышел из меридиана!

Теперь уже не до сна. Из каюты вышел командир, бросил на ходу:

— Штурман!

Хрусталев вскочил как на пружинах. Мы вместе бежим в центральный пост.

— Штурман, проверьте магнитный компас!

— Он не работает со времени последней бомбежки.

— Знаю. Но мы должны же хоть приблизительно представлять себе, куда идет корабль…

— Магнитный компас вообще ничего не показывает, товарищ командир. Если время не позволяет всплыть, то нам лучше всего лечь на грунт…

— Ложиться на грунт на самом фарватере равносильно самоубийству. — Лисин начинает нервничать. Командует: — Усилить акустическую вахту! Боцмана — на рули! Всплывать под перископ, не рыская и не меняя хода!

Осмотрев море в перископ, Сергей Прокофьевич цедит сквозь зубы:

— Рано, чертовски рано… Но другого выхода нет. Придется всплывать.

Всплыли, пустили дизеля. Штурман посмотрел на карту и кинулся на мостик. Через минуту снова спустился к своему столику — и стремглав опять наверх. Так и бегает вверх и вниз, как белка по стволу.

Идем в позиционном положении — над водой только рубка. Так лодка менее заметна. Командир торопится, приказывает дать полный ход обоим дизелям. Не впервые мы прибегаем к форсированным режимам. Тут чуть не доглядишь — задерешь поршни. Вызвав Брянского, приказываю ему самому встать у пульта правого дизеля, Михайлов пусть сидит на левом, а командиру отделения Назину — не выходить из трюма и собственноручно регулировать подачу воды от единственной циркуляционной помпы. Главного старшину Ляшенко вызываю в центральный пост — помогать Игнатову ремонтировать гирокомпас.

Дизеля проработали десять минут и начали греться: не хватает воды для охлаждения. Приказываю командиру отделения трюмных Скачко отключить от циркуляционного насоса все потребители воды шестого отсека — упорные подшипники, главные гребные электродвигатели, воздухоохладители и пр. На охлаждение этих механизмов воду будем подавать дифферентовочной помпой.

Ненормальное форсирование двигателей сказывалось. В центральный пост поступали тревожные доклады то из дизельного, то из электромоторного отсека, то с линии валов. Прорывались газы из турбонаддувочного агрегата правого дизеля, не держит и беспрерывно «стреляет» предохранительный клапан пятого цилиндра левого двигателя, неудержимо поднимается температура правого упорного подшипника, вырвало резиновую прокладку из фланца магистрали в шестом отсеке. Вся пятая боевая часть на ногах. Я перебрасываю матросов то на один, то на другой участок. Только доложат мне, что такая-то неисправность устранена, как выявляются новые слабые места. Так продолжалось два часа. Наконец мы прошли фарватер Таллин — Хельсинки. Командир приказывает уменьшить скорость хода и перейти на режим «винт — зарядка».

В центральном посту Ляшенко и Игнатов потрошат и прозванивают цепи питания и обмоток гирокомпаса. С обоих пот ручьями, хотя в отсеке всего 18 градусов тепла.

— Стоп! Нет контакта… Еще раз давай. Ура! Вот где обрыв! — обрадованно закричал Ляшенко. Игнатов смущенно трет лоб:

— И как я раньше не сообразил, что все дело в катушке нижнего дутья…

Но найти повреждение — полдела. Надо еще суметь устранить его, отрегулировать и пустить в ход сложнейший механизм. Возни с гирокомпасом было много. А пока Хрусталев белкой бегает вверх и вниз по трапу.

— Ты что мечешься? — спрашиваю его.

— Занимаюсь мореходной астрономией.

В свое время всех нас учили определять страны света — главные точки горизонта — с помощью компаса, по солнцу, луне, звездам. Сейчас компаса у нас нет. Ночью солнце не светит. Луна сегодня не показывается. Остаются звезды. К счастью, небо чистое. Хрусталев уцепился за Полярную звезду. Выбрав место на мостике, он совмещает звезду со стойкой антенны и подолгу замирает, подавая команды рулевому. Руль в надежных руках Александра Оленина. Когда Хрусталев сбегает в центральный пост к штурманскому столику, чтобы рассчитать время поворота на новый курс среди минных полей, его место занимает Сергей Прокофьевич. Поднимаясь на мостик с докладом, я вижу командира, замершего подобно изваянию у борта ограждения рубки. Поза у него неудобная, ему приходится откидываться за борт, чтобы видеть звезду под определенным углом. И я, чтобы не мешать ему, комкаю доклад и поскорее спускаюсь вниз.