Запас прочности - страница 37

К счастью, никто не пострадал. Это взорвалась мина в трале одного из тральщиков. Перебитый трал сменили, и мы снова двинулись в путь.

Спускаюсь вниз. Небо в просвете рубочного люка начинает сереть. Скоро рассвет. Сверху приказывают остановить дизеля. С мостика все спускаются в центральный пост. Командир задраивает люк, приказывает погружаться для дифферентовки. Вначале все идет нормально. Слежу по приборам, принимаю воду в уравнительную, перекачиваю. Но чувствую в поведении лодки что-то необычное. Никак не держится на ровном киле. «Блуждающие пузыри воздуха в топливных цистернах» — обжигает догадка. В топливных цистернах соляр по мере его расходования замещается водой. У нас же, видно, проник туда воздух. Докладываю командиру, прошу разрешения всплыть в позиционное положение.

— Только быстро. Рассвет уже!

Продуваем среднюю. Мы с командиром выскакиваем на мокрый мостик. Сбрасываю ботинки, бегу к люку в палубе над клапаном добавочной вентиляции одной из цистерн левого борта. Волна небольшая, балла три, но все равно перекатывается через низкую палубу. Вода ужасно холодная, и, когда меня в надстройке чуть не с головой накрывает волной, хочется кричать. Открываю клапан. Воздуха почти нет. Закрываю вентиль, заматываю его проволокой. Перехожу на правый борт. Здесь тоже воздуха нет. Но из третьей цистерны воздух вырывается с шумом. Держу клапан открытым минуту, другую. Командир нетерпеливо спрашивает:

— Ну как там?

— Уже кубометра полтора вышло.

— Давай-ка скорей!

У меня уже зуб на зуб не попадает, а воздух все выходит и выходит. Наконец из клапана показался соляр. Проверяю другие цистерны. Там воздуха больше нет. С трудом заматываю последний клапан скользкой проволокой, задраиваю ключом лючок. Бегу к скобтрапу, а руки, измазанные соляром, скользят по поручням. Василий Андрианович хватает меня за шиворот и помогает взобраться на мостик, бормоча извинения за такой необычный способ помощи, и мы оба ныряем в люк.

— Открыть вентиляцию средней! — командую посиневшими губами.

Подводная лодка с легким вздохом облегчения погружается под перископ. Остальная часть дифферентовки не заняла и десяти минут. После этого плавно ложимся на грунт. В дизельном отсеке на меня льют теплую воду, я моюсь с мылом, переодеваюсь во все сухое. Кок кормит горячими щами, а лекпом Г. Я. Кузнецов потчует какой-то обжигающей настойкой. После этого я совсем согрелся. Все ложатся отдыхать на час-полтора. В 6.00 нас поднимает команда «По местам стоять к всплытию с грунта силами очередной вахты». Иду в центральный пост. Вахтенным механиком стоит старшина группы трюмных мичман И. А. Казаков. Действует он уверенно, четко подает команды своим подчиненным. Я не вмешиваюсь в его распоряжения. Подводная лодка плавно отрывается от грунта и на глубине 40 метров берет курс на остров Гогланд.

В 18.45 три мощных взрыва подбросили подводную лодку. Я стремглав бросаюсь в центральный пост. Успеваю вовремя, чтобы заполнением цистерны быстрого погружения загнать подводную лодку под воду, когда глубиномер показывал всего лишь 3 метра. Лодка тяжело легла на песчаный грунт на глубине 47 метров. Под ногами хрустят осколки стекла; от взрывов полопались плафоны и лампочки. Вместе с мичманом Казаковым проверяем забортные отверстия. Кажется, все в порядке, если не считать, что от сотрясения самопроизвольно открылся клапан точного заполнения уравнительной цистерны. Закрываем его.

Командир приказывает гидроакустикам прослушать горизонт. Старшина 2-й статьи Семин докладывает, что аппаратура не работает. Это уж совсем неприятно. К тому же обнаружилось, что не включается трюмно-дифферентовочная помпа. У нее поврежден пусковой автоматический замыкатель (ПАЗ, как мы его называем).

— Малахова немедленно в центральный пост! — приказываю я.

Командир второго отсека тотчас прибегает и докладывает по всей форме:

— Старшина второй статьи Малахов по вашему приказанию прибыл!

— В боевой обстановке можно короче, — перебиваю я его. — Немедленно принимайтесь за ПАЗ.

Вражеский самолет обнаружил нас, когда мы подвсплыли под перископ, чтобы определиться по Верхнему Гогландскому маяку. Боцман не удержал лодку на перископной глубине, и рубка показалась над поверхностью моря. Этим и воспользовались фашистские летчики.