Запас прочности - страница 42

Увязли мы в противолодочную сеть в 13.35, а в 13.55 гидроакустик доложил о приближении кораблей. Взрывы первой же серии глубинных бомб чуть не выбросили лодку на поверхность. А обнаружить нам себя сейчас — верная гибель. Не раздумывая, я заполняю цистерну быстрого погружения. Штурман по карте определил, что глубина моря здесь 35 метров. Я вспомнил, что когда меня вызвал дивизионный штурман в центральный пост, то уже тогда боцман держал глубину 30 метров. Значит, под килем у нас совсем мало воды. Опасаясь за целость винтов и рулей, приказываю старшему матросу Змиенко переливать самотеком воду из кормовой в носовую дифферентную цистерну.

Под грохот новой серии глубинных бомб подаю команду принимать воду из-за борта в уравнительную. Глубина погружения быстро растет. Стрелка глубиномера была уже на делении 45 метров, когда нос коснулся грунта и его резко швырнуло влево, словно он съехал по скользкой наклонной плоскости.

Из первого отсека капитан-лейтенант Булгаков доложил, что в носу оборвался трос. Но мы не успеваем порадоваться этому. Лодка утяжелена настолько, что ее уже не удержать на плаву. Она падает все глубже. Наконец на глубине 67 метров ударяется корпусом о каменистый грунт.

Отчетливо слышно, как с корабля сбросили глубинную бомбу. Вот она, кувыркаясь, булькая, неумолимо приближается к нам. Ударилась о скалу, еще раз ударилась, и… все тонет в грохоте. Лодку швыряет влево так, что мало кто смог удержаться на ногах. Хруст, треск, звон, удары… Из выгородки неподалеку от меня слышно оглушительное шипение, оттуда валит туман.

— Пробоина в выгородке! — хрипло кричит мичман Казаков и бросается туда с аварийными клиньями и пробками.

Тесный центральный пост становится еще теснее — матросы, толкаясь, бегут на свои места. С трудом пробиваюсь к правому борту, кричу, стараясь перекрыть шум:

— Заделать пробоину!

— Лишним уйти из центрального поста! — приказывает командир и довольно бесцеремонно выдворяет во второй отсек Ильина, Богданова, Лошкарева, Рыжкова.

Тугая струя воды бьет из выгородки, разбиваясь о магистрали. Вглядываюсь: нет, это не пробоина, просто выбило масленку привода кингстона. Но струя сильная, выгородка уже заполнилась водой. С Казаковым пытаемся дотянуться до отверстия. Никак: мешают трубы. На глаза мне попадается половая щетка. Отламываю ее длинную рукоятку, заостряю ножом конец. Силюсь воткнуть в отверстие. Куда там! Струя выбрасывает палку. Как-никак давление на такой глубине свыше шести атмосфер. Наконец, ухватившись за палку втроем, загоняем ее в дыру. Сразу становится тихо. Продолжаем втроем удерживать шест. А над головой снова шум винтов приближающегося корабля. Слышен всплеск, за ним другой. Через несколько секунд грохочут два взрыва. Меня, Казакова и Змиенко вместе с шестом отбрасывает к противоположному борту. Я едва успеваю ухватиться за трап, чтобы удержаться на ногах. Из боевой рубки падает тяжелая свинцовая кувалда, чуть не угодив мне в голову. Вода с новой силой ударила из выгородки. Промокшие до нитки, мы снова кидаемся к отверстию. Долго не можем рассчитать свои движения, чтобы попасть в него, к тому же оно уже скрылось под водой.

Вода уже заполнила трюм и начала проступать над палубным настилом, когда мы случайно загнали острие палки в дыру. Хватаясь за трубы, удерживаем рукоятку щетки.

— Держите крепче! — говорю матросам. — Попробуем взять шест на растяжки.

Разыскали проволоку, туго прикрутили ею палку к трубам. Но, не надеясь на проволоку, матросы по очереди держат шест руками, все время следя, чтобы растяжки не ослабевали при очередных взрывах.

— Мичман, нужно часть воды перепустить в трюм пятого отсека, а то она уже к гирокомпасу подбирается, — говорю я Казакову, когда мы немного успокоились.

Это не так-то просто. Надо открыть клапана и в центральном посту, и в пятом отсеке. Казаков все сделал как следует.

Через несколько минут вода ушла под палубный настил, оставив на нем тряпки, щепки и битое стекло.

Змиенко лежит на палубе, не сводя глаз с заделанного отверстия, а старшина 2-й статьи Комиссаров подбирает в ведро мусор.