Записки совсем молодого инженера - страница 13

— Пойдем, — сказала Зина.

— Пойдем.

Они пошли.

— Так нельзя все-таки. Никогда нельзя лезть на рожон. Что ты можешь сделать один против троих?

— Да. Конечно. Глупо.

— Вот если бы Андрей и Юрка были с тобой, тогда другое дело.

— Да, втроем мы бы что-нибудь сделали.

— И никогда нельзя терять голову.

Зина говорила умные слова. И был приятен ее голос. Конечно, против силы нужна сила. В следующий раз, когда заварится каша, а он будет один, он еще подумает, стоит ли вмешиваться. Были бы здесь свои парни — тогда другое дело. А сейчас все вышло довольно глупо. Но для него это был первый такой опыт, и ему хорошо. Он доволен собой. И Черная Шапка здорово заехал ему под ребра. Все могло бы стать очень плохо…

— А дуракам тоже нельзя терять голову?

Он шутит, и она, поняв, тоже улыбается.

Я не помню, куда ехал тогда и почему оказался на той улице — она была знакомой, но довольно далеко от моего дома. Был вечер, я ждал трамвая, уже горели огни. Зимний вечер в городе может быть мягким и теплым. Дома светятся своими окнами, огни протягиваются цепочками по улицам, светофоры меняют цвета. Если быть тепло одетым и думать о чем-то своем, постараться забыть на время печальное и радоваться, если есть чему, глядеть на огни, не думая об огнях, идти не торопясь, — вечер тогда в городе будет мягким и теплым.

Машины до черноты изъездили снег на улицах, а в иных местах он был сколот до самого асфальта, но нового снега не выпало. Ненамного выше домов неделями висели тучи, день был коротким, было тепло, но снег не шел. Я стоял на таком зимнем асфальте, настроение у меня было хорошее. Когда подошел трамвай, я сел в первый вагон.

Уже несколько лет у меня была какая-то болезнь, от которой ныли иногда кости в руках и ногах, а также я кашлял, но врачи никак не могли понять, что это такое, а время шло, и я сам, потому что мне было не очень больно и временами даже удавалось все позабыть, не был настойчив у врачей и ходил к ним редко, лишь когда выберусь, да еще и с духом надо было собраться. Я учился и жил как все, но на меня как-то это влияло, иногда я чересчур много думал об этой болезни, временами очень боялся и вообще ничего не мог делать, — глаза у меня, я чувствовал, стали от этого какие-то нехорошие. Они были, наверное, слишком внимательны и печальны, иногда злы. Когда я глядел на людей, я видел, что им не вынести моего взгляда — они отводят глаза, — а я тоже чувствовал себя при этом неловко и тогда старался не глядеть так: слишком уж долго, в упор.

Я поднялся на площадку и прямо перед собой увидел девушку. Она стояла в углу, боком ко мне, держась за блестящие прутья около стекла, но когда я входил, она взглянула на меня, и я увидел ее лицо.

Сколько раз я ни любил прежде, все кончалось для меня ничем, несчастливо, и потому тоска, постоянное ожидание — вот, может быть, с этой девушкой я буду счастлив — тоже, наверное, были в моем взгляде, и от этого тоже в какой-то мере он был таким. Я, повторяю, знал, какие глаза у меня и как странно, тяжело они смотрят, как не по себе людям их видеть, — я знал это, и потому меня поразили в этой девушке тоже глаза. Я увидел в них все то, что до сих пор знал у себя.

Они были темные. Большие глаза, спокойные, может быть даже чуть-чуть ленивые. Но за этим покоем и сдержанной ленью (наверное, здесь надо было бы сказать не лень, а женственность?) было какое-то странное — понемногу — волнение, может быть боль или движение, затаенная мысль, может быть надежда, тоска.

Я взял билет. Кондуктор был мужчина. Немного странно, что кондуктор — мужчина, подумал я, ведь почти всегда видишь здесь женщин. Но я думал об этом уже машинально. Я подошел к девушке и встал рядом с нею, глядя за стекло, так что она видела меня сбоку, а я, чтобы посмотреть на нее, должен был бы повернуть голову. Она, кажется, тоже что-то почувствовала. Может быть, заметила мои глаза или же просто увидела, какой я (красивый парень!) встал рядом с нею. Я давно уже знал, что я в самом деле красивый парень. Но выражение в глазах ее, о котором я говорил, усилилось, и, кажется, она даже немного изменилась в лице.