Запретная женщина, или Первая жена шейха - страница 19

— Как приятно наконец услышать твой голос, — сказал он как-то раз. — До тебя труднее дозвониться, чем до президента Соединенных Штатов. Правда, не могу не признать, мы очень мило беседуем с твоей мамой.

Значит, она с ним болтает. Веселенькая история. Об опасных последствиях этой игры в прятки мама, конечно же, не желала ничего слышать — она, видите ли, «хотела как лучше». (Лучше для кого?…)

— Верена, я скоро лечу домой на каникулы. Скорее всего, остановлюсь на пару дней в Цюрихе. Что тебе привезти из Штатов? Хочу сделать тебе подарок.

Этого ещё не хватало. И вообще, с какой стати он так уверен, что у меня будет и время, и желание с ним видеться? К тому же он знает, что у меня есть Марко.

— Ну что ж, привези мне ковбойскую шляпу, — ответила я с плохо скрываемым вызовом.

— Верена, мне кажется, ты меня недооцениваешь. Я серьезно: ты можешь пожелать какой-нибудь настоящий подарок. Мы ведь друзья.

«Да, да, друзья…» — подумала я. Мне была непонятна настойчивость, с которой он добивался моих пожеланий. Возможна ли вообще дружба между мужчиной и женщиной? Я была не уверена.

Короче говоря, в один прекрасный день через четыре месяца после нашего разговора он просто позвонил и сказал: «Я приехал».

В сущности, я не хотела больше участвовать в этой дурацкой трагикомедии. Не знаю, что меня всё-таки заставило встретиться с ним в тот день.

Роскошный пятизвездочный отель в центре города, рядом с шикарными магазинами, не на шутку поразил мое воображение. Всю дорогу меня не покидало странное чувство.

Может, Халид специально накопил денег, чтобы произвести на меня впечатление? От этой мысли мне становилось не по себе.

С тревожным чувством я вошла в холл гостиницы. У стойки портье стояли мужчины с кейсами и плащами, переброшенными через руку. Портье грузил чемоданы на тележку. Двери лифта открывались и закрывались. Я окинула взглядом холл, но никого, кроме вновь прибывших гостей, не было видно. В конце концов, я представилась консьержу, попросила сообщить Халиду о моем визите и опустилась в кожаное кресло.

Признаться, я немного нервничала. Но в отличие от прошлого раза колени мои не дрожали. В конце концов, мы ведь теперь были просто друзьями. Во всяком случае, я так думала. Как бы то ни было, на этот раз я была твердо намерена избежать прежних ошибок и обойтись без дружеских объятий.

Когда двери лифта в очередной раз открылись и я увидела Халида, у меня на секунду перехватило дыхание от изумления. Ко мне приближался высокий широкоплечий эффектный мужчина. Взгляд его темных глаз с каким-то особым блеском в глубине был направлен на меня. «Боже, какой изменился! — мелькнуло у меня в голове. — И как похорошел…» Но я тут же сама ужаснулась этим мыслям и подумала: «Только бы он не заметил моего удивления и восторга!»

С Халидом, похоже, происходило нечто подобное. С каждым шагом ему все труднее было удерживать на лице нарочито серьезное выражение. В конце концов, не в силах больше скрывать свою радость, он просиял ослепительной улыбкой. Не дав ему опомниться, я быстро протянула вперед руку и приветствовала его крепким рукопожатием.

Я не удивилась, заметив едва уловимое разочарование на его лице. Выражение лица, которым все было сказано, которое, однако, ничего не значило, но тем не менее обрадовало меня.

Не успели мы сесть, как рядом с нами словно из-под земли вырос официант. Я бы, конечно, предпочла бокал шампанского, чтобы укрепить душевное равновесие, но из уважения к мусульманским обычаям и законам смиренно заказала апельсиновый сок. Не знаю, что было сильнее — нежелание лишний раз подтвердить дурную славу Запада или желание понравиться Халиду.

Когда мы наконец истощили запас слов вежливости и выяснили, как поживают наши родные и близкие, на какой-то момент воцарилась неловкая тишина. Глаза Халида внимательно изучали меня, словно пытались что-то понять.

— Ты очень хорошо выглядишь, Верена, — произнес он вдруг.

Я почувствовала, как у меня запылали щеки, и опустила глаза.

— Спасибо. Ты тоже очень хорошо выглядишь. К тому же, мне кажется, ты вырос на пару сантиметров, или я ошибаюсь?