Запретная женщина, или Первая жена шейха - страница 32

. Во время своего последнего звонка Халид возвестил, что он со своим другом Саидом приглашает нас завтра на ужин на арабском деревянном корабле.

В тот же вечер мы с Лизой в прекрасном настроении отправились в клуб.

Среди гостей отеля, преимущественно членов экипажей самолетов, мне бросился в глаза один араб в белой гандуре. Он кружил вокруг столиков, как коршун, высматривающий добычу. Наконец он решительно направился к соседнему с нами столику. Я сразу же почувствовала, что назревает какая-то интрига. Хотя посетителей было довольно много, недостатка в свободных столиках явно не наблюдалось.

Лиза замерла на секунду и заговорщически шепнула мне:

— Ты обратила внимание на этого красавца — рядом с тобой?

— Да… То есть нет… Тихо, Лиза!..

Она хитро ухмыльнулась.

— Вид у него гордый и неприступный.

— Да что ты говоришь!

Я боялась, что если она не перестанет так уморительно шушукаться, то я не выдержу и расхохочусь. От араба исходило какое-то острое, соблазнительное благоухание — аромат каких-то незнакомых эфирных масел, напоминающий запах драгоценного ладана. Я чуть ли не физически ощутила власть пустыни с её покрывалами и благовониями.

— Давай смоемся отсюда — на танцпол или в туалет. Я здесь больше не могу!

— Ладно, пошли танцевать, — согласилась Лиза.

Поднимаясь из-за столика, я наконец отважилась бросить взгляд в его сторону — вылитый Омар Шариф из фильма «Лоренс Аравийский».

Нет, этот араб в своей белоснежной гандуре был гораздо красивей. И конечно же, прекрасно знал цену своей внешности. Его поза и нарочито равнодушный взгляд, устремленный в пустоту, выражали почти высокомерие. Все это подчеркивалось его жестами — каждый раз, изящно поднося чашку с чаем к губам, он держал под ней блюдечко, являя собой пример благовоспитанности. И я знала, что эти глаза постоянно держат меня под прицелом.

Когда мы через несколько минут с места наблюдали за танцем молодых итальянцев, экипажа какого-то пассажирского лайнера авиакомпании «Алиталия», которые удивительной слаженностью и синхронностью движений приковали к себе всеобщее внимание, я вдруг испуганно вздрогнула, оттого что у меня над самым ухом раздался мужской голос:

— Where do you come from?[23]

Я ошеломленно обернулась и увидела прямо перед собой улыбающееся лицо араба, который тут же отодвинулся назад. При этом он кокетливо откинул на затылок ихрам и ослепил меня блеском своих белоснежных, безупречных зубов. На какое-то мгновение я совершенно растерялась, тем более что своим поведением он напомнил мне павлина, распускающего хвост.

— Where do you come from? — повторил он уже Другим тоном, словно смутившись своей собственной смелости.

— Боже, как ты меня напутал!.. — пробормотала я.

— Да, конечно.

Какая неслыханная самонадеянность! Или он не понял моего английского?

— Хорошо, я скажу тебе откуда. Мы из Швейцарии. А ты откуда?

Он на секунду раскрыл рот, пристально глядя мне в глаза. Я поняла, что этот взгляд требует большей почтительности. Что я наделала! Хотя, видит бог, я не совершила никакого преступления. Я с невинным выражением сама ответила за него:

— So you may come from Dubai[24].

Он смотрел на меня как на пришельца из космоса. Наконец он произнес не без некоторой гордости:

— I come from Abu Dhabi[25].

— О, это, наверное, очень далеко отсюда?

Он опять навел на меня прицел своих темных глаз, словно обдумывая и взвешивая ответ.

— Как тебе сказать… — медленно начал он. — На верблюде можно добраться за день… — И звонко расхохотался.

Ага. Значит, с юмором у него все в порядке. Я молча отвернулась. Что он о себе возомнил? Сначала он ставит тебя на место своим грозным взглядом, а потом ещё и насмехается! Хотя я тут же вспомнила, что Халид тоже частенько ведет себя не лучше. Неужели мои вопросы или высказывания кажутся им такими дикими?

Нахохотавшись вволю, он наконец извинился и представился:

— I am Mattar[26].

При этом он с достоинством поправил свой ихрам и почти кокетливо надвинул его на лоб.

— Он ведет себя как женщина из гарема!.. — шепнула мне Лиза, прикрыв рот рукой.

Я изо всех сил старалась сохранить серьезное выражение лица. Мне очень не хотелось разрушать ауру, окружавшую незнакомца. Тем временем он встал и вдруг предложил: