Запретная женщина, или Первая жена шейха - страница 39

Я заметила, что в этот вечер местных в клубе было больше, чем обычно; наверное, в связи с выходными днями. В своих тандурах и сандалиях, поголовно вооруженные мобильными телефонами, они, как хищники, с любопытством кружили вокруг столиков. В отличие от Маттара они большей частью были маленькие и субтильные. Почти у всех была узкая, коротко подстриженная бородка. Бросалась в глаза тонкая, очень аккуратно подбритая полоска между нижней губой и подбородком.

— Послушай, Маттар, а у вас здесь бывает такое, что араб женится на европейке? Или ваши законы запрещают такие браки?

— Нет, это не запрещено. В Абу-Даби уже есть несколько таких смешанных браков.

— Что ты говоришь! — произнесла я, стараясь скрыть свое разочарование. — Странно. Просто мне стало интересно, как должна чувствовать себя европейская женщина, если араб берет себе вторую жену — это ведь разрешено?

Он рассмеялся.

— Что ты! Молодые арабки сегодня уже не желают признавать никакую вторую жену! Это уже давно отошло в прошлое.

Наконец-то я все поняла. Халид не хотел жениться на мне.

Почувствовав, что больше ни минуты не моху оставаться в клубе, я торопливо попрощалась. В номере я закрыла лицо руками и беззвучно заплакала.

На следующий день шатер бедуинов исчез. К нашему изумлению, на его месте тут же начали спешно возводить какое-то новое сооружение. В газон вбивали столбы, тащили откуда-то брезент, подвозили на тележках вставленные друг в друга столы и стулья. Все делалось абсолютно бесшумно, так что это никому не мешало. Напротив, это было интригующее зрелище. Мы с любопытством подошли к банкет-менеджеру, который руководил этим спектаклем. Обслуживающий персонал, отчасти в белых тюрбанах, усердно исполнял его указания. Он сообщил нам, что пальмовую рощу готовили для ежегодной встречи сотрудников банка «Мерилл Линч» в Персидском заливе. Кстати, вчерашний шатер бедуинов был своего рода прелюдией, праздничным открытием этого инсентив-тура[30].

Загадка наконец была разгадана.

В этот день мы до обеда просидели под сенью тенистых пальм. У меня была чугунная голова, опухшие от слез глаза жгло. В первый раз Халид не подавал никаких признаков жизни. Никаких объявлений через репродуктор, никаких писем — мертвая тишина. «Как ты могла так обидеть того, кто тебе дороже всех на свете? — то и дело упрекала я себя. — Зачем тебе нужно было все разрушать?»

— Теперь я, наверное, навсегда его потеряла…

— Верена!.. Перестань ты себя изводить! — увещевала меня Лиза. — Если бы он хотел, он давно бы на тебе женился, ты же знаешь. Тебе же, кажется, Маттар вчера все объяснил?

Я, конечно, ничего этого слушать не желала. Я, наоборот, надеялась, что Лиза будет меня утешать, скажет мне: «Потерпи немного, он обязательно проявится — и очень скоро, как только его самого одолеет тоска…» А она лежала себе рядом в позе релаксации, лишь время от времени с любопытством поглядывая по сторонам.

Мимо прошла группа каких-то веселых мужчин в плавках и футболках. Они громко и возбужденно делились впечатлениями о своей успешной рыбалке с борта морской яхты.

— Они наверняка из этой группы — из «Мерилл Линч», — сказала Лиза.

— Да, наверное…

Я все ещё ломала себе голову над тем, что же могло происходить в душе Халида. Я бы знала это, если бы дала ему договорить. Со вчерашнего дня мне хотя бы было известно, что смешанные браки здесь вполне допустимы. Во всяком случае, закон их не запрещал. А все остальные причины были с точки зрения моих представлений о любви просто смешны. Либо всё, либо ничего. Что опять же означало, что чувство Халида ко мне было недостаточно сильным.

И все же в тот день меня время от времени одолевали сомнения. «К чему же все эти трагические сцены? — спрашивала я себя. — Зачем этот безмолвный крик отчаяния в его глазах?» Что-то тут было не так. Что-то не вписывалось в общую картину. Единственное рациональное объяснение — в его жизни есть что-то такое, что гораздо сильнее, могущественнее и больше, чем наша любовь.

Лиза тоже не знала, что и думать обо всем этом. Кроме того, она считала, что, если Халид когда-нибудь ещё позвонит или напишет, мне больше не стоит с ним встречаться. Это только усугубило бы мои страдания. Она же не подозревала, что я только об этом и мечтаю. Что от боли и тоски я согласна на все.