Запретная женщина, или Первая жена шейха - страница 46

Когда я проснулась и сонно заморгала, вокруг, как россыпи алмазов, сверкали тысячи огней. Мы были в центре столицы пустыни — Дубая.

На заднем сиденье молча зашевелилась Лиза. Халид тем временем направил машину на мост Аль-Гаруд.

— Надеюсь, вы меня извините, если мы сразу поедем прямо в «Джебель Али». Уже поздно, а мне завтра в шесть утра нужно быть в порту Рашид в Дубае.

Пока мы ехали последние километры, Халид, казалось, уплыл в какую-то недосягаемую даль.

— О чём ты думаешь? — спросила я.

Но он ни словом не обмолвился о том, что происходило у него в душе. Даже в его глазах невозможно было прочесть, о чем он думал или что чувствовал. Я уже испытывала угрызения совести, потому что заснула, вместо того чтобы говорить с ним.

Когда мы вышли из машины, Халид провел ладонью по лицу, так, словно хотел стереть что-то — усталость, тяжелые мысли.

— Тебе сейчас нельзя ехать обратно в Аль Ваху, — сказала я и ласково провела пальцами по его щеке. Я была исполнена чувства вины и сострадания.

— Наверное, ты права. Я, пожалуй, переночую в Дубае.

— Обещаешь?

Он молча кивнул.

На этом мы расстались.

— Если в ближайшие часы ничего не произойдет, я рискую потерять последние крохи надежды, — сказала я Лизе.

— Ах, Верена, ты же знаешь мое мнение.

Когда мы вошли в холл отеля, было уже начало одиннадцатого. Мы не пошли в номер принимать душ и переодеваться, а сразу направились в ресторан. К нашему удивлению, нас там уже кое-кто поджидал.

— Рад видеть вас! — воскликнул Маттар со своего места у входа.

Он галантно поднялся и раскинул руки, приглашая нас за свой столик. Сопровождавшая нас официантка поспешила предложить нам стулья.

— Нет, нет, спасибо, — сказала я. — Мы не будем мешать этому господину.

— Верена, прошу тебя! — произнес Маттар, прижав руку к груди. — Окажите мне честь. Разумеется, вы мои гости.

Лиза уже готова была сесть за столик, а я все ещё надеялась улизнуть. Маттар подвинулся, предлагая мне место рядом с собой. Я поняла, что совершила тактическую ошибку.

Многообещающе сверкнув на меня сверху вниз своими ослепительными зубами, он сказал:

— Хабибти.

— Что? Я не знаю арабского.

Он фамильярно игнорировал вопрос и заказал бутылку бордо. Когда он пробовал принесенное вино, я спросила себя: он действительно знает, зачем во время дегустации вино нюхают, или просто подражает европейцам? Как бы то ни было — вино оказалось превосходным.

— Почему вы сегодня так поздно пришли на ужин? Вы куда-нибудь ездили?

— Отгадай.

— Ну, вообще-то европейцы обычно ужинают гораздо раньше…

— Я смотрю, ты неплохо знаешь привычки европейцев, Маттар.

Он польщенно улыбнулся в ихрам. Это всегда приводило меня в восторг.

— Да, мы сегодня совершили одну разведывательную экспедицию. И она привела нас в Аль Ваху.

— А, значит, вы ездили туда с вашим другом Халидом.

Он сразу же помрачнел.

Я вдруг впервые обратила внимание на то, как не похожи были характеры Халида и Маттара. Если у Маттара все эмоции — будь то радость или досада — были написаны на лице, то Халид почти никогда не выдавал своих чувств. Это-то и сводило меня с ума все десять лет.

Вокруг шведского стола суетились маленькие стройные повара азиатской внешности, заботясь о том, чтобы все было свежим. Когда я наполняла свою тарелку, с противоположной стороны, из-за живописных груд овощей, мне бойко улыбнулся Маттар. «Джебель Али» явно был его излюбленным местом охоты на женщин.

Потом, когда мы вели светские беседы, я вдруг подумала, что Халиду, наверное, было бы неприятно, если бы он увидел меня в обществе Маттара. Тем более, после такого дня. Но я скоро убедила себя в том, что у него нет на это никакого права.

— Маттар, извини мое любопытство, но чем ты, собственно, занимаешься кроме того, что весело проводишь время в «Джебель Али»?

— Я юрист, адвокат.

— Вот как, адвокат? А где ты учился? В Абу-Даби есть университет?

— Нет, я учился в Каире. Потом пять лет вкалывал не покладая рук военным адвокатом в Абу-Даби.

— «Вкалывал»? — рассмеялась Лиза. — Сидя в уютном офисе с кондиционером?

Его губы дрогнули и сложились в тонкую усмешку.

— Да, это было нелегко — ставить на место некоторых зарвавшихся европейских партнеров…