Запретная женщина, или Первая жена шейха - страница 48

. Зализанные назад, блестящие от геля волосы, элегантный светлый костюм, белокоричневые туфли для гольфа… И конечно же, сигареты «Монтекристо».

— Ну, Верена, мне уже не терпится увидеть твоего Халида.

В этих словах мне почудился какой-то странный подтекст, но я не могла понять, что имелось в виду. Они всё-таки не для того собирались увидеться друг с другом, чтобы подраться из-за меня.

Когда Халид вошел в бар «Плантейшен», распахнув двери типа «салун», Абдул в ту же секунду учтиво встал с места и приветствовал его, по-светски раскинув руки. Как мне показалось, несколько небрежно-покровительственно, как хозяин гостя. Во всяком случае, я не удивилась, когда Халид подчеркнуто независимо плюхнулся в кресло. Значит, между ними уже искрило.

В довершение ко всему я вдруг с ужасом увидела его голые ноги, торчавшие из-под брюк, — он был без носков. Боже, как неловко! Халид вел себя ужасно. Таким колючим я ещё никогда его не видела. Но кувейтец дипломатично игнорировал напряженность ситуации и ловко поддерживал разговор. Через несколько минут он озвучил свое намерение пригласить нас в «Хайатт Ридженси».

— Почему бы и нет, — бесстрастно произнес Халид.

Я на какое-то мгновение задумалась, не отправить ли Лизу и Абдула одних в Дубай. В конце концов, этот ужин должен был быть всем в радость, а не в тягость. Абдул, словно прочитав мои мысли, принялся агитировать нас с удвоенной энергией.

— Поверьте мне, вы будете в восторге от японской кухни. Если вам не понравится ресторан, мы немедленно отправимся в другой — обещаю! В «Хайатт Ридженси» можно выбрать блюда на любой вкус, верно я говорю, Халид? И разумеется, вы сегодня — мои гости.

При этом он по-товарищески похлопал его по плечу. Халид попытался воспротивиться тому, чтобы Абдул платил за всех, но тот не желал слушать никаких возражений. В конце концов, они, как друзья, плечо к плечу первыми пошли к выходу. Там нас ждал очередной сюрприз, приготовленный Абдулом: портье по его указанию подкатил к двери огромный белый автомобиль, сногсшибательное «ретро на колесах», похожее на «роллс-ройс» и как нельзя лучше подходившее к его наряду. Ни дать ни взять — сцена из голливудского кино. Однако Халид выразил твердое желание ехать на своей машине, от чего мое сердце радостно екнуло — наконец-то мы хоть немного побудем вдвоем.

Халид молча вел свой «понтиак» за «роллс-ройсом» через парк в направлении скоростной трассы.

— Халид, с тобой все в порядке? Как ты себя чувствуешь?

— Нормально, — ответил он бесстрастным тоном.

Я чувствовала, что ему было не до веселья. Либо его взбесила фамильярность кувейтца, либо он испытывал муки ревности — если сегодня ночью звонил мне. А может, я ошибалась и у него были совершенно другие причины быть таким несчастным.

Я попыталась сказать ему что-нибудь приятное и ободряющее.

— Халид, я должна тебе сказать, что поездка в Аль Ваху, несмотря на все «издержки», была для меня очень полезной… В конце концов, ты ведь знал, что не можешь привести меня в свой дом, и все же попытался хоть как-то, хоть наполовину исполнить мое желание. Я это оценила.

Его черты немного разгладились.

— Значит, ты не сердишься на меня за то, что все прошло не совсем так, как ты ожидала?

— Ну… не очень, — улыбнулась я. — Правда, со своей учительницей ты меня, прямо скажем, потряс…

Он рассмеялся и ласково-утешительно погладил меня по руке.

— Ты же мне не оставила выбора. Если ты что-то вбила себе в голову, то обязательно должна добиться своего — любой ценой, верно?

— Ну, может быть, ты и прав. Я иногда бываю жутко упрямой и въедливой. Как поживает твоя семья? Все здоровы? (Вот, я и сама уже говорила как арабка.)

— Да, все здоровы… — Он судорожно глотнул.

— Халид?…

— Что?

— У меня такое чувство, что ты чем-то расстроен или озабочен…

— Вот как?

— Да, да! — уверенно закивала я головой.

— Ну… дома у нас не все так, как должно было бы быть. Мне безумно не хватает отца… Он умер два года назад.

Я пристально смотрела на него, пытаясь понять, насколько тяжелой была для него эта утрата.

— Ты до сих пор переживаешь?

— Это был самый тяжелый период моей жизни. Я думал, сойду с ума. В течение короткого времени меня покинули сразу два любимых человека.