Запутанное течение - страница 10

— Есть ли у тебя идеи, как это осуществить? — судя по его гневному голосу, он хотел меня убить. — Ты оскорбляешь наш образ жизни, даже ничего не зная о нас.

— Я знаю многое о вас.

— Ты знаешь только то, что тебе рассказал Ровнан. Он не водяной, поэтому не знает всех наших секретов. Скажи мне, что ты думаешь о своем мире? Его мир соответствует тебе?

— Его мир, это мой мир. Мы не живем под водой. У нас есть ноги и нормальная кожа. Мы не общаемся с помощью мысли, — мой голос стал громче, но я не могла его контролировать. — Мы живем в домах, носим одежду, слушаем музыку, читаем книги и плаваем на лодках. Ты не знаешь человеческой жизни!

Трейган поморщил лоб и открыл рот, но так и не смог ничего сказать. Неужели ему нечего сказать. Он, вероятно, не знал, что существуют фильмы и книги.

Я отсутствовала меньше суток, но уже пропустила дела по дому. Смогу ли я снова помогать дяде Ллойду в саду? Будем ли мы когда-нибудь снова играть в Эрудит?

Прошли ли те дни, когда мы с Ровнаном обнимались на диване? Сможет ли он когда-нибудь снова поцеловать меня, зная, что я русалка?

— Ровнан заботится обо мне, — сказала я. — Он любит меня такой, какая я есть. Он не позволит моему виду русалки, испортить наши отношения.

Трейган приподнял бровь:

— Кого ты пытаешься убедить, меня или себя?

Я не могла ничего ответить. Мои мысли случайно появились в голове, и я поняла, что сказала глупость. Боже, Яра, держи рот на замке.

Трейган смотрел на меня так пристально, что я думала, он еще может слышать мои мысли. Хотя, возможно, он смотрел сквозь меня, как обычно это любила делать моя мама.

— Я больше не могу слышать твои мысли.

Его глаза даже не мерцали:

— Мы не под водой.

— Только в этом случае, оно работает?

— Да.

По крайней мере, мои мысли снова были скрыты. К счастью, он не слышал о том, что я считаю его горячим.

Он приподнял широкий подбородок, когда я задала вопрос, сжимая переносицу, словно чувствуя головную боль.

— У тебя широкий нос, — пробормотала я.

— А у тебя узкий мозг, — огрызнулся он.

— Ну, тебе действительно пошла бы стрижка.

Он закрыл глаза и сказал:

— Если ты улучшишь свое поведение, я подстригу волосы.

— Почему ты так озабочен моим поведением?

— Почему ты так озабочена моей внешностью?

Я открыла было рот, чтобы отрицать, что меня волнует его дерьмовая внешность, сказать ему, что я не считаю его нисколько привлекательным, но слова так и застряли в горле.

Наконец-то, тишина. Я думал, что она никогда не заткнется.

Как можно быть настолько бездушной? В прежние времена было проще: Яра прошла бы через ворота и, увидев наш мир, она никогда бы не захотела возвращаться к человеческой жизни. Но опять же, если бы ворота были открыты, нам не нужна была бы Яра.

Я поплыл к доку, ожидая прибытия Ровнана и делая все, чтобы можно было вернуться к своей миссии. Если все пройдет хорошо, нам не придется выходить на берег. Яра будет в ярости, она станет умолять меня увести ее от Ровнана.

— Что же нам теперь делать? — ныла она. — Плавать здесь целый день и ждать, пока одежда появится волшебным образом?

Ее вопрос привел меня в раздражение. Сарказм был искусством, которое Яра никогда не сможет изучить.

— Ровнан появится здесь в ближайшее время.

Ее глаза потемнели, как черная рыбка-мавр.

— Что?

Я не стал вдаваться в подробности. Возможно, если я перестану отвечать на ее вопросы, он перестанет их задавать.

— Что ты имеешь ввиду, говоря, что Ровнан будет здесь? Как он узнает, где мы находимся? Он не должен видеть меня такой.

Я услышал приближение своего сводного брата прежде, чем увидел его. Лучше игнорировать его до последней секунды.

— Он не увидит тебя голой, если ты не выйдешь из воды.

— Ты знаешь, что я имею в виду. Я чертова русалка.

Сапоги Ровнана спускающегося по склону отвлекли меня. Я задавался вопросом, насколько хорошо она его знала. И насколько больше о нем знаю я?

— Яра, детка! — закричал он.

Детка. Как противно.

— О, боже мой, — простонала она себе под нос. Ее глаза метнулись по воде. — Ровнан это не то, чем кажется на первый взгляд.

— Я так беспокоился о тебе, — перебил он.

Неохотно, я повернул голову, чтобы посмотреть на своего сводного брата, сидевшего на корточках у края склона. Наши глаза встретились впервые за несколько десятилетий. Моя челюсть напряглась, как и его.