Зарубежный криминальный роман. М. Спиллейн, В. Каннинг - страница 31

— Ты такой здоровый, — сказала она. — У тебя должно хватить сил расстегнуть мне «молнию».

Я сунул две сигареты в рот, прикурил и положил одну на кровать рядом с ней.

— Как-нибудь в другой раз, дорогая.

Кэрол оказалась мастером надувать губки. Опустила ногу и взяла сигарету с покрывала.

— Ты гадкий.

— Да, настоящий убийца. — Я опять улыбнулся и вышел из комнаты.

Неожиданно трезвым голосом она сказала мне вслед:

— Если хочешь, можешь вернуться сюда и спрятаться от Ленни. В любое время.

Хорошая козочка. Покладистая.

— Буду иметь в виду, — откликнулся я и захлопнул дверь. Убедившись, что она заперта, я вошел в лифт.

Уже на улице я вспомнил, что хотел спросить ее: не жглась ли перекись водорода, когда она красила волосы.

Я ожидал увидеть ультрасовременный жилой дом, а он оказался рядовой набычившейся коробкой. Я поднялся на лифте на седьмой этаж.

Я ожидал увидеть дверной молоток в форме бронзового колеса рулетки, а нажал на медную кнопку звонка.

Я ожидал увидеть на двери выгравированное в золоте имя, а прочитал его отпечатанным на картонке, вставленной в металлическую рамку.

Я ожидал встретить кого угодно, но совсем не голую мегеру с огненно-рыжими волосами и сонными глазами, которая держала в руке стакан и предложила мне выпить из него прежде чем сказала «хелло». Я взял стакан, потому что отказаться мне показалось невежливым.

Отхлебнув половину, я вернул ей стакан и сказал:

— Вы всегда открываете дверь в таком виде?

— Я люблю ходить раздетой, — промурлыкала она.

— Никто никогда не жаловался?

Она усмехнулась, как будто я сострил, и одним глотком прикончила виски.

— Вы что-то продаете?

— Нет, а вы?

— Продаю, — сказала она. — Вам нужен Ленни, не так ли?

— Именно, — солгал я.

— Его нет, но вы можете войти и подождать.

Она открыла дверь пошире, потом заперла за мной.

Я оглянулся. Теперь все встало на свои места. Хорошая квартирка! Таких мне не приходилось видеть. Здесь было все, что придумало человечество, чтобы удовлетворить желания самых избалованных индивидуумов. Особых слов заслуживала огромная кровать, которая хоть сейчас была готова к употреблению. Я откровенно разглядывал эту сокровищницу султана, но иногда мне приходилось отводить взгляд, и тогда он падал на голую наложницу, свернувшуюся в огромном мягком кресле и наблюдавшую за мной поверх стакана с новой порцией виски. Голых женщин не надо описывать. Они просто голые и все. Проходит некоторое время, вы привыкаете, и вот уже можете говорить.

Я спросил:

— Сколько ты уже здесь, сестричка?

— О, давно. Многие лета. Ты полицейский?

Не успел я ответить, как она тряхнула головой, разбросав волосы по спине и сказала:

— Нет, на копа ты не похож. Коп никогда бы сюда не пришел. Друг? — Голова дернулась опять. — Снова нет. Друг бы знал, что сюда лучше не приходить. Может, репортер? Нет, не репортер. Ты бы тогда изнасиловал меня. — Она захихикала и всосала дринк. — Должно быть, ты враг. Да, точно, враг.

Я закурил и ждал, когда она допьет. Ей пришлось бы развернуться, чтобы поставить на кофейный столик пустой стакан, — и она проделала это с медлительностью змеи. Потом растянулась в кресле — как у нее торчали груди! — втянула живот и расслабилась.

— Ты знаешь, что Ленни сделает с тобой, если застанет здесь? — лениво спросила она.

— Нет. Расскажи мне об этом.

Она еще раз хихикнула как дурочка.

— Нет, а то будет не так весело. Я подожду. Ты можешь говорить и смотреть на меня, пока его нет. И вообще, делай все, что хочешь. — Она опять потянулась к стакану, выудила пальцами кубик льда и принялась посасывать.

— Ну, спрашивай о чем-нибудь.

— Никогда не была знакома с девушкой по имени Вера Вест?

Кубик льда упал ей на колени. Она быстро нашарила его и нахмурилась:

— Ленни ты не понравишься.

— Мне и не надо, чтобы он любил меня. Ну, так как?

— Я слышала о ней.

— Где она?

— Ее нет, и теперь я забочусь о Ленни. Кому она понадобилась?

— Мне, сестричка. Где она?

Она раздраженно тряхнула головой.

— Откуда мне знать. Она исчезла давно. Да, когда-то она жила здесь, потом ушла. Вот и все. И вообще, я не люблю ее.

— Почему?

— Потому что Ленни говорит о ней. Иногда, когда напьется, он называет меня ее именем, а иногда я слышу, как он ругает ее во сне. Когда он ругает ее, я не обращаю внимания, но я терпеть не могу, когда он путает имена.