Завтра ты войдешь в класс - страница 4

Первые шаги начинающего учителя… Именно они закладывают основу правильных отношений с детьми. Позже, когда ребята узнают учителя близко, отдельные его промахи они не воспримут так болезненно — дети умеют прощать. Но на первых уроках каждая ошибка грозит стать непоправимой.

Опасно и другое: такие промахи подрывают у молодого учителя веру в свои силы. Неокрепшую любовь к делу овевает холодный сквознячок сомнения: «А вдруг ничего не получится?»

И вот Вера Александровна заканчивает год. Она возвращается с урока в учительскую, рассеянно кладет журнал… Ставит на подоконник штатив с пробирками. Потом стоит у окна и смотрит во двор. За окном ничего интересного: над лесом медленно плывет серое небо. В учительской шутки, смех, а она молчит, поглощенная чем-то своим… Но вот учительская пустеет, мы остаемся вдвоем. Я спрашиваю:

— Что случилось?

— Ничего…

Ей не хочется говорить. Ну что ж, можно и помолчать. Но вдруг она оборачивается:

— Уеду. Очень нужно мне терпеть. Они же надо мной издеваются.

— Вы об учениках?

— Какие это ученики? Хулиганы.

— Все?

— Да, представьте себе — все! Зверинец, а не класс.

— Ну, все-таки, кто, например?

— Кандинский, Смокотин, Карташов… Да что говорить? Как будто сами не знаете?

Я действительно не знаю. Кандинский — мальчишка скромный, легко смущается, иногда не поймешь — почему. Тихий. Даже, может быть, слишком. На уроках его не слышно. Если и хорошо знает материал, стесняется поднять руку. Невозможно поверить, что он хулиган. Смокотин — живой, подвижный, смешливый, но когда его заинтересуешь — слова не проронит. Карташов, правда, выдумщик и задира, но вполне может владеть собой.

— А девочки? — спрашиваю я.

— Нисколько не лучше. Басманова весь урок ничего не делала. Ни ручки у нее, ни тетради.

Странно. Это аккуратная ученица.

— Но на других уроках, — пытаюсь я возразить, — они же ведут себя хорошо. Может быть, вы сами… чего-то не сумели?

— Чего я не сумела?

— Возможно, заинтересовать своим предметом?

— Ну уж, извините. Развлекать их я не обязана. Школа — не цирк.

— Не развлекать, а увлекать.

Глаза Веры Александровны становятся маленькими и злыми:

— Увлечешь их, пожалуй…

И вот на следующий день я сижу в седьмом «а», втиснувшись в маленькую парту. Вера Александровна начинает урок с опроса. Впрочем, это скорее допрос. Вызванные к доске путаются, бросают выразительные взгляды товарищам, ожидая подсказки. Учительница задает множество вопросов, «вытягивает» на тройку и никак не вытянет. Ясно, что ребята дома ничего не учили, видимо, лишь в перемену наспех заглянули в книгу.

Вера Александровна сердится:

— Чушь! Неизвестно, зачем вы только в школу ходите!

Наконец опрос окончен. Три двойки, одна тройка. Затрачено двадцать восемь минут. Ребята облегченно вздыхают. Учительница рассказывает новую тему. Точно, как в учебнике: «Существуют три основные группы пород крупного рогатого скота… Очень ценны молочные породы: холмогорская, голландская, ярославская»…

Память у нее завидная, но всем скучно, и прежде всего — самой Вере Александровне. Речь ее звучит монотонно, бесстрастно, словно диктовка. Ученики рассматривают картинки в учебнике, поглядывают на часы: «Сколько минут до звонка?»

Наконец изложение нового окончено.

— Какие будут вопросы?

Вопросов нет. Да и откуда им взяться? Ничто в уроке не затронуло ни мысли, ни чувства.

После звонка, в учительской, Вера Александровна говорит мне:

— Это они при вас такие паиньки.

— А почему вы ни словом не упомянули о нашей ферме? Ведь у нас восемьсот дойных коров! А наши доярки и скотники? Они работают интересно и творчески… Или рассказали бы, что такое сенаж. Тем более это — для нашего совхоза новинка.

Вера Александровна иронически усмехается:

— Кому это интересно?

— Детям. На фермах работают их отцы и матери. Многие из ребят будут работать там же. Вы были на ферме?

— Еще чего не хватало!..

Весной в 5-м классе повторяли тему «Лист». Вера Александровна развесила таблицы с изображением листьев различных типов. Круглые, стреловидные, похожие на кружева… Красивые листья. Учительница очень старалась. Она даже привела замечательные слова Тимирязева о великом значении зеленого листа. Только учащиеся чаще посматривали не на таблицы, а в раскрытое окно. Вера Александровна строго нахмурила брови, легонько постучала указкой по столу, и порядок тотчас же был восстановлен. Пятиклассники — народ послушный.