Здесь мой дом - страница 7
Канадские финны привезли с собой не только слесарные инструменты, длинные пилы да топоры с изогнутым ухватистым топорищем, они привезли знания, опыт организации лесозаготовок на промышленной основе. Времена, когда крестьянин-сезонник в одиночку пилил, рубил и на тощей лошаденке вывозил лес, причем только зимой, постепенно уходили в прошлое.
В конторе лесопункта мастера тщательно изучали карты лесных делянок, затем, уже на месте, в лесу, намечали будущую ледяную тракторную магистраль, а также подковообразные зимники, по которым лес будет подвозиться к магистрали.
Опытные механизаторы показывали, как лучше построить тракторные сани из двух сцепов, как устроить в лесу ручной, конный или механизированный деррик — своеобразный кран с лебедкой для погрузки разделанной древесины на тракторные сани.
Эйно завертела быстрина новой жизни, нового интересного дела. Закончили прорубать трассу, и он пошел на лесозаготовки. Бригада, по канадскому методу, состояла из трех человек. Двое валили лес поперечной пилой «кроскот», которой быстро и без особого труда можно было пилить толстые деревья. Тонкомер валили лучковкой. Потом обрубали сучья, хлысты разделывали на сортименты длиной четыре и шесть метров. Третий член бригады лошадью вывозил древесину к магистрали на маленьких санках «юмпари». Санки эти, вырубленные из гнутого комля березы, служили долго. На них имелись поперечина с острыми железными зубьями и цепь, которой в считанные секунды можно было затянуть два-три хороших бревна. Если попадалось тяжелое бревно, то возчик легко ставил «юмпари» на бок и, не поднимая хлыста, притягивал его цепью к перекладине. Сортименты укладывали комлем вперед, а вершинные концы легко скользили по снегу.
Делянка была рассчитана так, чтобы расстояние вывозки до штабеля не превышало двухсот метров.
Работали старательно. Правда, поначалу Эйно очень уставал — изматывала пила, ныло плечо от топора, да и по неопытности он делал много лишних шагов по глубокому снегу. Но шло время, и появились навык, расчет. Появилась и слаженность в работе бригады. Меньше стало нравоучительных бесед друг с другом, сократились перекуры.
Сначала за смену втроем заготавливали 20 фестметров, затем 30. А однажды поработали так, что замерили свой штабель и не поверили самим себе. Позвали мастера, тот подтвердил: есть 42 фестметра[3].
— Неплохо для начала, — сказал мастер, пожимая каждому руку, — сто тридцать процентов нормы. Но на других участках выработка еще выше. Догоняйте, парни.
После Нового года морозы стояли небольшие, снег умялся, работать стало легче. Перестали болеть руки, уже не ныло плечо. И постепенно каждый день они стали давать по полторы нормы.
Их хвалили, хотя впереди были все же другие. В Матросах широкой известностью пользовались Валде Паюнен, Иван Корхонен, Эркки Койстинен, приехавшие в поселок раньше Туоми и показывавшие высокие результаты труда. Нередко они рассказывали о своих методах работы на собраниях в конторе, на делянках. Когда черед доходил до Эркки, он краснел, запинался.
— Лошадь у меня человеческая, — говорил он очень серьезно под дружный смех слушателей. — Она мои слова понимает. Я ей за это овса, сенца преподношу: с лета запасся — есть у меня лужок на берегу Шуи. Когда стоим в лесу, армяком накрою. Вечером к ней прихожу спокойной ночи сказать, сенца подбросить. Кнут я как-то потерял, а теперь и не нужен он вовсе, словами команду подаю — она слушается. За мной и моим Веретеном задержки нет, мы еще и вальщикам помогаем. Так-то…
В марте лесозаготовки достигли наивысшего размаха. Не хватало рук грузить тракторные сани, нарушался ритм лесовывозки. Мастер обратился к Эйно. Тому не хотелось уходить из бригады, но если надо, если требует дело, какие могут быть разговоры.
На участке, куда его направили, был только ручной деррик. Двое крутят барабан лебедки, двое зацепляют крючьями бревно и направляют его так, чтобы оно ровненько легло в сани. Если попадалась могучая шестиметровка, крутили барабан вчетвером. Тяжелая, изнурительная работа. Когда сгущались ранние сумерки, зажигали керосиновые фонари, разводили костры и не уходили домой, пока не оставалось ни одних пустых саней. До 120 кубометров в некоторые дни грузили.