Зеленая лампа - страница 13

***

— Тебе какого лешего надо здесь? — голос был молодой и наглый.

Стас разлепил веки и искоса посмотрел на говорившего. На запылившейся табуретке рядом с голландкой сидел худой узкоплечий подросток со смуглым, выгоревшим лицом. Неожиданный гость смотрел не на укушенного, а в белесую помаевскую даль сквозь треснувшее, запыленное окно избы. Студент перевел глаза на свою больную ногу и заметил, что опухоль уменьшилась.

— Ну чё молчишь-то? — опять спросил мальчишка. — Это у тебя времени вагон, а мне тут не с руки сидеть и ждать.

— Ты кто? — студент выдавил из себя слова с трудом. Ему вдруг сильно захотелось пить, и он привстал, чтобы дотянуться до пластиковой бутылки, торчащей из рюкзака.

— Дед Пихто! — отозвался хмурый подросток. — Кончай валяться здесь, вставай давай, пойдем.

Юный нумизмат присосался к минералке, пластиковая бутылка начала сужаться в его пальцах и потрескивать. Когда он оторвался от горлышка, смуглый уже приподнялся.

— Я два раза повторять не буду. Идёшь?

Стас пожал плечами и опустил ноги на пол. Затем немного потянул ступню вверх, проверяя, не вернется ли жгучая боль.

— Ну чего ты цацкаешься со своей ногой? — смуглый раздраженно выдохнул воздух сквозь сжатые зубы; получился звук, похожий на шипение, и студент вздрогнул. — Всё у тебя заживет, как на собаке. Слушай, я серьезно: мне пофиг на тебя и твою лодыжку. Ты или идешь, или нет. В общем, я сваливаю, а ты оставайся здесь, жди своего друга-придурка!

И наглый подросток направился к перекошенной двери, скрепя половицами заброшенной избы.

— Эй, ладно, ладно, — примирительно позвал его Стас. — Я с тобой. Дай только рюкзак возьму. И гудло нельзя здесь бросать: оно денег стоит.

— Во пе-ень! — процедил сквозь зубы новый знакомец. — Ты на самом деле такой или прикидываешься? Оставляй всё здесь, никто ничё не тронет. У нас в селе можно дверь хоть палкой подпереть — никто сроду не зайдет. Это вы в городе за семью замками прячетесь, трясётесь вечно.

Охотник за монетами еще раз пощупал рукой чуть ниже колена левой ноги, боясь прикоснуться к опавшей опухоли, а затем кивнул: идти надо, он это понимал…

Как они добрели до берёз, Стас плохо помнил. Он почти не поднимал глаз от тропинки, стараясь шагать след в след за смуглым, так как боялся снова не заметитьгладкокожую гадину, греющуюся на какой-нибудь кочке.

— Всё, дошли! — немного сутулая спина подростка заметно расслабилась. — Дальше сам. Там всё просто: заходишь в ворота, надо крючок поддеть с внутренней стороны. Оставь дверь открытой, потом ее закроешь, когда выходить будешь. Иди сначала прямо, там поймешь — синий высокий крест с домовиной наверху чтобы по правую сторону был. Домовина — знаешь, чё такое?

Стас неопределенно вскинул брови в ответ: не хватало еще, чтобы его тут просвещать начали. Подросток показал ему две ладони, соединенные в форме покатой крыши дома.

— А-а, ну-ну… — начал Стас.

— Баранки гну. Так вот. Идешь прямо, могил пятнадцать пройдешь, потом налево проход будет. Двадцать шагов сделаешь и придешь, куда нужно. Там тоже крест и фотка. Найдешь, в общем.

— А что там написано? — спросил студент.

— Где?

— Ну фамилия какая?

Смуглый секунд двадцать сверлил его взглядом коричневых глаз, а затем выдохнул, выпуская раздражение, словно лишний пар из котла.

— Фамилия как? Борькаев. Петр Федорович. Запомнил? Сядешь там на лавку, посидишь. Как отпустит он тебя, назад воротишься, и тогда уж ворота на крючок закроешь. Всё. Давай, — и подросток довольно-таки сильно подтолкнул студента в плечо.

— Наглые тут у вас все… — забормотал было юный нумизмат, но потом скривился и махнул рукой: с местными нефиг связываться. Да и идти действительно надо. Стас просунул руку в заборную щель, снял крючок, открыл невысокую калитку и, не оборачиваясь, пошел по прямой мимо могильных холмиков. Попадались деревянные кресты, обычные металлические трапециевидные памятники со скошенным уголком и современные прямоугольники а-ля мрамор; где-то торчала оградка, а где-то — просто холм без каких-либо опознавательных знаков. Обычное сельское кладбище, он на таких сто раз бывал.