Земля мечты - страница 6

Не так уж и много вещей набралось. Часть пришлось оставить.

Но ничего, наживем.

Домой бы только добраться.

Переходим к следующему объекту инвентаризации — сумарик для инструментов. Сам сшил его из голенищ кирзачей взамен своей, порванной. После многодневных мук получилась раскладывающаяся сумка, с кучей отделов и карманов. Сделал так сумку, чтобы было легко нужное найти, быстро сложить и удобно носить.

Открываю свои инструментальные сокровища: плотницкий топор, пара стамесок, небольшой гвоздодер, ножовка по дереву, самодельная ножовка по металлу, клещи, пару молотков, рашпиль, деревянный рубанок, маленькая ручная дрель со сверлами, тисочки, слегка покоцанные, пассатижи–плоскогубцы–кусачки, напильники надфили; точильный камень; гаечные ключи и отвертки различные и по мелочи всякое. Большинство инструмента из металла еще советского производства. Что есть «хорошо».

Решая проблему «водоснабжения» в пути забрал всю скважинную воду, которая был запасена в «нычке». А это четыре полторашки, связанные между собой и с 10–литровой пластиковой канистрой.

Для того чтобы вода в канистре не испортилась, опускаю туда микроячейстую пластиковую пакет–сетку из под фирменного чая Tess с различным серебряным ломом.

Помогает!

Сам был одет в толстые брезентовые штаны от спецовки советских времен, с двойными гачами для предохранения от различной ползающей гадости. Брезентовая же куртка от ватной «полярки». Под ней футболка. На ногах сапоги офицерские кожаные. Достались со стоптанными каблуками. Ничего, нашел сапоги с подходящей колодкой, аккуратно срезал каблуки и присобачил к своим. На голове кепи. На поясе — старый офицерский ремень, на котором висит чудо–бинокль в футляре, сшитый из сапожной кожи, тут же и нож, как бы охотничий, китайский. Так как достался мне лишь с куском рукоятки, то рукоятка стала кожаной.

Вот так был вынужден экипироваться на свалке некрупного российского города N.

Пока бегал — проголодался. Сейчас чего‑нибудь соображу поесть. Где‑то тут сумарик с едой был. И в термосе должен еще чай остаться.

Потом еще обустраивать спальное место.

Развалилась страна, которая рекрутировала моих родителей по комсомольской путевке в далекую даль. А затем правопреемница подарила все результаты их тяжелого труда какому‑то «дяде», а их на старости лет и их детей бросила без помощи.

Продают за бесценок квартиры, дома, дачи, гаражи, а то и просто бросают и уезжают в Россию.

В России же их не ждут.

Тут они никому не нужны. Даже не всем удается получить статус вынужденного переселенца, как будто сами решились бежать по своей прихоти, а там их никто не гонит и нет проблем с местным населением.

Не хочет государство некому платить по долгам. Ни внутренним, ни, оказавшимся за пределами, россиянам. Не хочет ссориться и с Баями–соседями.

Люди сами пытаются как‑нибудь устроиться в России. Городские жители в третьем–четвертом поколении уезжают в деревни, где из местных жителей остались лишь не кому не нужные старики, да алкаши со стажем.

Большинство быстро спивается.

И мрут.

А нет людей — нет проблемы. Проблемы вынужденных переселенцев. Быстро и без затрат бюджетных средств, которые можно попилить с вышестоящими начальниками.

Я, сколько возможно долго оттягивал получение казахстанского паспорта, бегая по различным легальным и нелегальным организациям. Все‑таки добив это дело до конца с кучей финансовых и нервных потерь, получив вместо советского паспорта — российский. Тут же во всей красе нарисовалась проблема. До этого с трудом держался на работе, а тут сказали — не хочешь быть казахстанцем, уезжай в свою Россию. И уволили по сокращению.

Не стало никаких возможностей заработать легально. Только грузчиком, подсобником, короче — тяжелый физический низкооплачиваемый труд на благо очередного бая. И это с высшим техническим образованием.

Личная жизнь не сложилась, спасибо маме. Она‑то хотела как лучше, а вышло как всегда. А когда понял — все уже повыскакивали замуж или же уехали. Не казашку же в жены брать.

Хотя при всем их примитивизме русскому человеку казахов легче понять, чем «чернозадых».