Земля Мишки Дёмина. Крайняя точка - страница 42

— Приехал на готовенькое, — ловко рассусоливать! Что бы ты запел, если бы приехал сюда, когда на месте Апрельского ничего, кроме тайги, не было? — сказал Мишка с вызовом.

— Миня Демин, славный механизатор, хозяин земли Апрельской, так сказать, или Комендант номер два? — деланно удивился Олег. — Ты что за спинами прячешься? Знаться с нами не хочешь, что ли? Проходи, не бойся. Ты думаешь, я наклепал на тебя, что у нас сотняга пропала? Деньги, паря, — вода. Одной сотней больше, одной меньше — батька мой не обеднеет.

Льстиво хихикнул Кешка, засмеялись Ромка и еще несколько старшеклассников. Мишка решительно шагнул в круг, усмехнулся:

— Откуда ты взял, что я боюсь? А с деньгами не крути. Не брал я у вас денег. Калым тоже не беру.

— Не брал — и не брал… Предположим, в форточку сотня вылетела. Я же тебе сказал: деньги — вода. Калым ты бы взял, да никто не дает. Стоит ли об этом? — опять с деланным миролюбием остановил его Олег. — Меня больше интересует вопрос товарищества. Объясни темному человеку, бывает ли в школе любовь? Кто говорит — бывает, кто — не бывает. Мне тут сказали, что один пятиклассник с девчонкой звезды вечерами считает, поджидает возле школы, а потом домой провожает. Представь себе, этот пятиклассник подзатыльников из-за своей девочки надавал товарищу.

Вокруг Мишки раздался громкий смех. Смеялись все. От наглости Олега у Мишки перед глазами пошли темные круги.

— Глупый ты! — выпалил он первое попавшееся на язык слово и вспомнил, что сказала Нина Сергеева. — Глупый!

— Возможно, — невинно передернул плечами Олег. — Однако ты-то при чем? Или тоже влюблен, как тот пятиклассник?

— Глупый ты! — с ненавистью выкрикнул Мишка.

Олег был на удивление речист, а Мишке не хватало слов. Но его ярость только веселила школьников. Кешка схватился за живот:

— Ой, не могу!..

— Затвердила сорока про Якова: глупый да глупый! Лучше объясни по-честному, как нас на бабу променял. И на какую? Может, не стоит в нее влюбляться? Папаша — пьяница, сама тоща, ноги длинные, как у цапли…

Олег был старше Мишки, выше ростом. Его окружали друзья. Но ничто уже не могло удержать Мишку. Он решительно оттолкнул плечом Ромку Бычкова, шагнул к Олегу и выставил вперед туго сжатый кулак. Папироса выскочила изо рта Олега, он повалился на стоящих позади. Потом долго стоял скорчившись.

— В солнечное сплетение угвоздил, гнида! Ну, погоди!..

— А что мы смотрим? Намылим ему шею — и дело с концом! — визгливо крикнул Кешка, ухватив за руку рослого Ромку.

Неожиданно перед Мишкой, загородив его спиной, появился Семка.

— Будет вам, пацаны! Из-за какого-то пустяка…

Семка пытался внести умиротворение и густо сыпал словечками, усвоенными от Олега.

— Не лезь, когда не просят! — грубо оттолкнул его Мишка.

— Тихо: дружинники идут, — предостерегающе прошипел Кешка.

К клубу подходили братья Масловы, Проша Борышев, Санька Черных.

Олег отдышался, угрожающе прищурился.

— Так… Комендант номер два решил навести порядок? За ласку спасибо… Но запомните, — обратился он к школьникам, — начал первым не я…

— Пойдем покосаемся, — угрюмо сказал Мишка.

Бить Олега под ложечку он не собирался. Удар в неположенное место пришелся случайно.

— Можно за школой, — заметил Ромка. — Никого нет. Площадка утоптанная.

Олег кивнул головой, спокойно взял папиросу из пачки, услужливо протянутой Кешкой, и, покуривая, зашагал рядом с Мишкой. За ними повалила толпа. Кино уже никого не интересовало: предстояло более увлекательное зрелище.

— Ты его не жалей! А то пыжится больно. Разделай, как бог черепаху. Мы скажем, в случае чего, кто виноват, — услышал Мишка заискивающий шепот Кешки Ривлина.

Вспомнились кожаный мешок и большие боксерские рукавицы, которыми Олег так ловко бил по мешку, и Мишка подумал: «Побьет!» Однако это лишь прибавило злости. Он будет драться до последнего, не струсит, не отступит.

Снег мягко похрустывал под десятками ног. К ночи похолодало, влажный, тяжелый туман, висевший над поселком, рассеялся. На небе празднично сияла луна и мигали светляки звезд. Гудел озаренный огнями нижний склад, переливались разноцветными искрами сугробы. Ночь была светлая. Прозрачные шапки морозного дыма клубились над горбами хребтов.