Земля Мишки Дёмина. Крайняя точка - страница 43

Длинное здание школы казалось мертвым, лишь тускло поблескивали темные стекла замороженных окон. За школой, на физкультурной площадке, плотно утрамбованной за зиму, лежали голубые тени. Лица ребят тоже казались голубоватыми.

Мишка остановился посередине площадки, бросил на снег рукавицы. Олег неторопливо снял краги и передал Кешке. Так же не спеша докурил папиросу и спокойно ее выплюнул. По его виду можно было с уверенностью сказать, кто победит. Впрочем, никто из присутствующих в этом и не сомневался. Волновался один Семка. Он даже еще раз попробовал вмешаться:

— Может, не надо? Лучше в кино…

Ромка Бычков отодвинул его в сторону:

— Тут заступников не требуется. Дерутся один на один. Чин-чинарем. Начинайте.

Олег пренебрежительно усмехнулся и с правой руки, подавшись вперед всем корпусом, двинул Мишку по скуле. Он хотел выйти победителем с первого удара, одним взмахом оглушить, свалить с ног. Но Олег не учел, что Мишка Демин вырос в таежном поселке, провел десятки схваток с разными ребятами и не привык подставлять себя под оплеухи. С непостижимым проворством он втянул голову в плечи и нагнулся. Удар по скуле пришелся вскользь. С Мишки слетела шапка, да больно засаднело задетое кулаком ухо.

Прямой удар в подбородок покачнул Олега, лишил равновесия, а следующий удар опрокинул его на землю.

Никто не обучал Мишку драться: расчетливость, хитрость, ловкость выработались сами по себе.

От Мишкиной стремительной контратаки толпа ахнула. Ромка Бычков неуверенно крикнул:

— Лежачих не бьют!

Мишка и не собирался бить лежачего. Им владела ненависть и упрямое желание заставить противника отступить. Когда Олег сплюнул на снег и кинулся на него.

Мишка сжался в комок, выставив вперед голову. Олег отлетел в сторону. Больше Мишка не давал ему опомниться. Бил прямо, жестоко, наверняка. Олег позабыл о приемах, которым обучал Кешку, суматошно махал ручками и только раз угодил Мишке по лицу. Наконец он стал пятиться, всхлипнул, закрылся рукой. Из носа у него текла темная струйка. Но пощады не было. Тогда Олег бросился бежать, увязая в сугробах. Остановился далеко и возвращаться, как видно, не хотел. Громко сморкался, отхаркивался, тер снегом лицо. Мишка не преследовал его.

Тяжело дыша, подошел к Кешке Ривлину. Желтые Мишкины волосы растрепались, прилипли к потному лбу.

— Ты не хочешь покосаться? Узнать, как черепах разделывают?

Кешка трусливо заморгал рыжими ресницами.

— А ты, его подручный? — с угрозой подступил Мишка к Роману Бычкову.

Ромка промолчал, отвел в сторону глаза.

— А ты? — повернулся Мишка к Семену.

Мишкин голос звучал звонко и торжествующе, а вид у него был свирепый. Он не шутил, он действительно готов был принять любой вызов.

— Правильно, наподдавать им, чтобы не заносились! — раздался чей-то возглас.

И толпа загудела. На Мишку смотрело множество восхищенных глаз. Почти все мальчишки из пятого класса сгрудились вокруг него. Подай он сигнал — плохо бы пришлось старшеклассникам. Но Мишка равнодушно сплюнул, пошел за шапкой и за рукавицами.

Домой провожали его гомонливой оравой пятиклассники. Дорогою припоминались мельчайшие подробности драки.

По улице к клубу продолжали стекаться люди. Кино еще не начиналось. Значит, драка продолжалась недолго. А казалось, прошла целая вечность.

— Вы идите в кино. Еще успеете, — посоветовал Мишка ребятам.

— А ты, Миня?

— Не хочется. И провожать не нужно, сам дойду.

Ребята послушались. За Мишкой увязался только Валерка Сергеев. Валерка забегал то справа, то слева, влюбленно заглядывая Мишке в лицо.

— Вот это да, Миня! Не побоялся один против всех. Все языки прикусили. До дела шибко бойко болтали. Этот Олег у них как бог. Моргнет глазом — перед ним на коленки. А ты его быстренько взбодрил. Раз, раз!

Валерка захлебывался от восторга.

— Теперь и к сеструхе приставать побоятся. А то позавчера Кешка Ривлин давай над ней измываться, обозвал ни за что…

Мишка рассеянно слушал торопливую Валеркину болтовню. Злость прошла. Он словно обмяк.

Валерка почтительно попрощался с ним, сказал:

— Спокойной ночи, Миня!

Мишка скупо обронил:

— Ага.

Мать была дома. После смерти отца она приходила в клуб только на собрания. Ни самодеятельные спектакли, ни кино ее не привлекали. В свободные вечера шила штопала или читала. Она вышла из комнаты навстречу Мишке с работой в руках. Удивленно вскинула брови: