Земля Мишки Дёмина. Крайняя точка - страница 50

А утром Мишка увидел перед своей кроватью подшитые валенки. Они выглядели красивей и добротней новых. По войлочным подошвам затейливо протянулись черные линии двойной дратвенной строчки. Задники были нарядно оторочены дубленой лосиной кожей — неняксой.

Пантелей Евгенович расхаживал по горнице в вылинявшей синей рубахе и держался рукой за больную поясницу.

Заметив, что Мишка проснулся, он слабо улыбнулся одними глазами.

— Не спалось мне ночью, паря. Ломит поясницу, да и только! Думаю: «Дай, работенкой займусь, авось полегчает…»

Мишка не поверил. Конечно, дедушка Пантелей нарочно поднялся ночью, чтобы подшить валенки. Хотелось броситься к нему, обхватить за длинную морщинистую шею и расцеловать. Но Мишка достаточно вырос, чтобы так, на его взгляд, по-ребячьи, выражать радость. Лучше, когда представится возможность, делом отблагодарить Пантелея Евгеновича за его доброту. Поэтому он тихо сказал:

— Спасибо, дедушка Пантелей.

После завтрака Мишка засобирался домой и вспомнил про буханку хлеба и про пачку прессованного чая. Развязал котомку, неловко выложил на стол немудрый запас.

— Ты что это удумал? — рассердилась бабушка Катя. — Складывай обратно. И другой раз не обижай меня. Чтобы к нам, да со своими харчами! Небось не голодаем.

Но тут же бабушка смилостивилась, улыбнулась, провела рукой по Мишкиным волосам.

— Мамке-то подсобляй! Береги ее, Минюшка. Хорошая она у вас, труженица. И вот калачиков отнеси сестренкам. Маленькие. Рады будут гостинцу. Скажи: от бабушки Кати. Скажи: мол, бабушка Катя зовет их в гости. А сам почаще наведывайся. Есть дело или нет его, все равно наведывайся. Рады будем. Дорога не то чтобы дальняя, ноги резвые, шутя добежишь.

Пантелей Евгенович принес из завозни замерзшего за ночь во льду Мишкиного налима. Рядом с ним положил еще трех налимов.

— Славно ты, парень, удумал матери подарок к Восьмому марта сделать.

Мишка заморгал глазами от растерянности. К празднику он не собирался дарить матери налимов. Кроме того, на его уду попался всего один налим.

— Бери, бери! Твои. Пока тебя не было, я осматривал твои уды и этих трех снял, приберег, — пояснил Пантелей Евгенович. — Ты вот как, парень, сделай. Приедешь домой, спрячь их в кладовке, снежком укрой. Восьмого марта утречком достань и мамке преподнеси. Ей приятно будет…

Мишка начал отказываться, но Пантелей Евгенович строго насупился:

— Не мудри, паря. Верно тебе говорю: с твоих уд налимов снял. Мать пирог испечет. Налимы-то жирные, сладкие. Подарок выйдет ладный.

Ни тени улыбки, ни намека на шутку. Пантелей Евгенович такой важный, такой строгий. Он уверен в том, что Мишка приехал за налимами по случаю приближающегося праздника. Не взять налимов — кровно обидеть дедушку Пантелея.

И лишь в живых глазах бабушки Кати Мишка заметил веселые, лукавые искорки.

Оттепель продержалась до конца февраля и захватила два первых дня марта. У крыльца конторы, у школы, у магазинов, у столовой натекли большие желтые лужи. Дороги почернели. Мокрыми стали сугробы.

Поселок Апрельский сменил валенки на сапоги. Ни дать ни взять — весна!

А под третье марта засвистела поземка, понесла стаи острых, колючих снежинок. За несколько часов лужи сковал такой лед — топором не разрубить!

Те, кто переобулся в сапоги, кинулись домой за валенками.

Вернулись трескучие морозы. Двадцать градусов, двадцать пять, тридцать! Вот уж поистине верна сибирская поговорка: «Февраль воды подпустит, март подберет».

В первое мартовское воскресенье небо освободилось от туч, развернулось над поселком — синее, бесконечное. Засверкали под солнцем снега. От их блеска похорошели, повеселели сумрачные хребты и увалы. Тонким стеклянным кружевом засветился на ветках деревьев хрупкий, голубоватый иней.

Это морозное солнечное воскресенье было для Мишки светлым и безоблачным. На душе — мир и спокойствие. С матерью наладились прежние хорошие отношения. Школьные дела тоже пошли на поправку. Вернулся Мишка от Пантелея Евгеновича обновленным. Словно крепче стали ноги и тверже походка. И с таким упорством, с таким рвением взялся за учебу, что перестал замечать время. Кажется, совсем недавно пришел из школы, а уже вечер и луна над окном.