Желание сокола (ЛП) - страница 19
Может ли одно и то же казаться и хорошим, и плохим?
Лионесс выпрямила поджатые под себя ноги и уселась на влажную, холодную землю. Окинув взглядом клочок расчищенной ею грядки, она засомневалась: а стоит ли утруждаться. Менее чем через месяц от сего дня король Стефан заберет у нее Таньер и вся ее работа, возможно, пропадет даром.
«Ну ладно, хватит плакать». Лионесс уже выплакала все слезы. Они не принесли ей ничего, кроме головной боли и расстройства желудка. Очевидно, придется поскорее подыскать себе мужа и освободить Фоко.
Только нужно еще решить, как это сделать и в каком порядке. И то, и другое — непросто. Поскольку убить Фоко она не смогла — нужно его отпустить. Чем дольше этот человек находится в Таньере, тем опаснее становится. Ведь в любой момент здесь могут появиться его воины и попытаться освободить его. Тогда погибнут невинные люди.
Что бы там не думала ее служанка, Лионесс сомневалась, что ей удастся запросто отыскать подходящего жениха: мужчина ведь не собака, на него не укажешь пальцем и не подманишь к себе.
Да и не надобен ей такой муж.
Лионесс хотела стать женой Гийома. А вместо этого придется покорно выйти замуж за первого попавшегося человека, которого выберет для нее отец.
Ее отец — воин. Рыцарь. Лорд. Вероятно, он бы выбрал для нее такого же, как и сам. Мужчину, подобного…
Затаив дыхание, Лионесс попыталась изгнать из головы опасные мысли. Но они всё возвращались и возвращались, одна хуже другой. Пока не свелись к одной единственной, и она едва не сразила девушку наповал.
Ее родитель выбрал бы для нее мужа подобного Фоко.
Человека, который убил не только свою жену, но и новорожденного сына. Говорили, что он не выказал ни малейшей толики раскаяния в своем деянии. И ни единой слезинки по ним не пролил.
Он из тех, кто ни во что не ставит людей, слабее его, и уж тем более женщин. Человек, который насмехается над смертью и не уважает жизнь.
Лионесс быстро помолилась, прося оградить ее от скверны:
— О, Матерь Божья, не позволяй моему отцу лишить меня своей милости. Не дай ему распорядиться моей судьбой подобным образом.
Любую женщину, которая решилась бы стать женой такого вот человека, стоило пожалеть.
Подобной личности нечего делать в ее замке. Она не настолько легковерна, чтобы считать, что сможет подвести Фоко к воротам и, не опасаясь возмездия, распрощаться с ним. Нужно как-то убедить его, что лучше бы ему позабыть обо всем случившемся. Как же это сделать?
После их стычки в башне Лионесс больше не видела своего пленника. Но она приказала Ховарду предоставить Фоко определенную свободу. Он мог передвигаться по донжону и гулять во внутреннем дворе при условии, что будет находиться под постоянным наблюдением и останется закованным в цепи по рукам и ногам.
Ховард заверил ее, что лично будет сторожить пленника. Она заставила его поклясться, что он станет держать Фоко подальше от нее.
— Миледи! Госпожа Лионесс! Идите быстрее сюда, миледи!
— Вот горлопан! — чертыхнулась Лионесс.
К ней подбежал пронзительно кричащий паж.
— Смотрите, миледи, смотрите…
Она подавила желание как следует встряхнуть вопящего мальчишку.
— Майкл, довольно блажить. Расскажи мне, что случилось.
Майкл стал лихорадочно тыкать пальцем в небо.
— Там король! Король Стефан, миледи!
Лионесс сдержала язвительный ответ, уже готовый сорваться с языка. Вместо этого она посмотрела вверх.
Нет, король не отрастил крылья и не парил над Таньером. Но у Майкла действительно был повод заорать.
Такая роскошная охотничья птица могла принадлежать лишь королю.
На фоне безоблачного неба, то снижаясь, то взмывая, парил беркут [18]. Лионесс присвистнула, когда «птичка» опустилась пониже. Ей захотелось поближе рассмотреть его. Лионесс отправила Майкла за Ховардом, а сама забралась повыше на галерею.
Когда-то давно отец рассказывал ей о беркутах. Но видеть их Лионесс не приходилось. Теперь же она поняла, почему отцу так нравились эти орлы. Несмотря на то, что описание лорда Рионна позволило ей узнать хищную птицу, его дифирамбы ни в коей мере не отражали ее красоту.
Золотой орел. Неплохое название. Когда оперение играло в лучах солнца всеми оттенками коричневого, медного и белого, птица и в самом деле казалась золотой.