Железные ворота - страница 35

Евтихис лег не раздеваясь. Но уснуть не мог. Мать плакала, закрывшись с головой одеялом. Ему пришлось перетащить свою кровать в другую комнату и плотно закрыть дверь. Как он ни старался забыться, ему не давали покоя причитания и вздохи, долетавшие из-за стены. Подойдя к матери, он потряс ее за плечо:

— Перестань наконец, покойников в доме нет. Кого ты оплакиваешь? — Тетушка Стаматина продолжала рыдать, и Евтихис взревел: — Сколько тебе дать отступного, чтобы ты заткнулась?..

— Держи свои деньги при себе, нам они не нужны, — проворчал Михалис, не поворачивая головы.

Евтихис смутился. Он погасил свет и вернулся к себе в комнату, оставив дверь открытой. Но через некоторое время снова вошел, нащупал в темноте кровать матери и сел у нее в ногах. Наклонившись, он зашептал:

— Неужели тебе на меня наплевать? Только и знаешь, что себя жалеть?! Даже не спросила, на ком я женюсь… — Тетушка Стаматина перестала плакать, и тогда Евтихис продолжал: — Не горюй, мать. Я о тебе позабочусь. Ты ни в чем не будешь нуждаться. Ни в еде, ни в одежде, ни в деньгах на мелкие расходы. Ты же не за границу уезжаешь. Будешь всего в двух кварталах отсюда. Ну, пойди мне навстречу. Чтоб мы пожили с женой одни на первых порах…

Андонис поздно вернулся домой. Вангелия вышивала что-то яркими нитками. Рядом с ней на столе стояла ваза с цветами. Не отрываясь от работы, она сказала:

— Добрый вечер.

Андонис притворился, что не заметил цветов: он знал, как опасно затевать разговор и, не дай бог, предаваться мечтам. Но он почувствовал, что в доме что-то происходит, хотя на первый взгляд все казалось таким же спокойным и привычным. Вангелия сосредоточенно подбирала нитки. Она ждала, не спросит ли он, что она вышивает.

— Сегодня ты доволен? — обратилась она к мужу.

— Чем?

— Своими делами.

— Да, более или менее. Есть хорошие новости. Сейчас я был у одного человека, который делает светящиеся рекламы. Звал меня к себе работать… Реклама — дело хорошее, с большим будущим… Подумай, оформить целую улицу!.. Никто меня не спрашивал?

— Нет.

— Ты все время была дома?

— Я никуда не уходила, вышивала…

Андонис смертельно устал, и ему хотелось сесть. Цветы и вышивание — это ловушка. Может быть, Вангелия все знает и сохраняет невозмутимый вид, выжидая, чтобы он заговорил первым. Вот тогда и попадешь в дурацкое положение. А физиономия у него, должно быть, и сейчас дурацкая. Он поставил портфель на пол и стоял в растерянности, словно ему не было места в комнате. Вангелия навела такой порядок, что не решишься даже стул передвинуть.

— Значит, меня никто не спрашивал? Странно!

Андонис сел за стол напротив жены. Будто невзначай, отставил вазу с цветами так, что она заслонила голову Вангелии, и он, раскрыв счетоводную книгу, мог спокойно писать. Торговец электротоварами, который занимался также светящейся рекламой, просил Андониса навести порядок в его бухгалтерии. Андонис взял работу домой. Чтобы показать свое усердие, он заполнял книги каллиграфическим почерком. Исподлобья наблюдая за тем, что происходит вокруг, он продолжал писать.

— Прежде к нам заходили знакомые, — начала Вангелия. — А теперь…

— Ты же видишь, у меня уйма дел, — сказал он. — Все знают, что по вечерам меня не бывает дома. Кто в таком случае придет?

— Пропал даже Георгиу, — продолжала Вангелия. — С ним было не скучно… Отложи свои книги, поговорим немного…

Оставив книги на столе открытыми, Андонис встал. Дело принимало плохой оборот, ему необходимо было держать себя в руках. Но занятие коммерцией воспитывает в человеке исключительную выдержку.

— Не появлялся сегодня Георгиу?

— Нет, никто не приходил.

— А Евтихис?

— Он, наверно, дома. Только что я слышала его голос. Сядь, поговорим, раз ты сегодня доволен своими делами.

— Я должен сейчас уйти, — пробормотал он, словно оправдываясь. — Я вспомнил, что…

— Зачем же ты вернулся домой? Почему не пошел туда сразу?

— Хотел увидеть тебя.

— А отчего ты не спросишь, как мои дела? Ну что ты стоишь? Куда это ты собрался на ночь глядя?

— Мне надо…

Андонис чуял приближение бури. Самую большую опасность таили в себе лучистые глаза Вангелии. Катастрофа могла произойти с минуты на минуту.