Желтый билет - страница 23
Поэтому я начал перебирать в памяти события дня час за часом, стараясь припомнить всех и вся. Денек выдался на редкость насыщенным, и, доехав до Лисбурга, я успел вспомнить лишь то, что происходило до моего прихода в трехэтажный кирпичный дом.
Хотя мне этого и не хотелось, но перед глазами вновь встали залитая кровью ванная, тело Квейна, горячий чайник, чашка кофе, блюдце и ложка на кофейном столике. Я пощупал карман, чтобы убедиться, что ложка на месте. Она никуда не делась, и тут я внезапно вспомнил, где видел мужчину с густыми бровями.
Он сидел в черном «плимуте», когда я входил в дом моей сестры в Джорджтауне. Когда я вышел из ее дома, его заменил другой, выдававший себя за детектива Нестера. Я вспомнил широкоплечего мужчину не только из-за густых, похожих на гусеницы бровей, но также и по ложке, напомнившей мне о сестре. Я снова потрогал ложку. Я мог порассуждать о ней и о том, как она попала к Квейну, прямо сейчас или отложить это на завтра. Я выбрал завтра. Я часто прибегал к этому средству, когда предстояло заняться неприятным делом.
Когда я добрался до дома, собаки и кошки встретили меня с большой радостью. Петухи и утки не обратили на мое прибытие ни малейшего внимания. Было почти четыре часа, и Рут сидела на веранде со стаканом ледяного чая в руке. Когда я наклонился и поцеловал ее, она улыбнулась и сказала:
— Вы благоухаете джином, сэр.
— Вероятно.
— Ты пьян?
— Нет, но подумываю, не напиться ли мне.
Она пристально посмотрела на меня.
— Плохие новости?
— Очень.
— Присядь, а я приготовлю что-нибудь, чтобы помочь тебе напиться.
Я сел, Рут ушла в дом и вернулась с большим бокалом джина с тоником. Я свернул сигарету, закурил, отпил из бокала и оглядел свои владения.
Нельзя сказать, что это была настоящая ферма, потому что сразу за прудом находился поросший лесом довольно крутой холм. Пейзаж скучнейший. Правда, бывший владелец утверждал, что его отец и брат почти сто лет жили на доходы с этих восьмидесяти акров, но мне с трудом в это верилось.
Дом, построенный в 1821 году, достался мне жалкой развалюхой. Было бы дешевле и куда практичнее снести его и построить новый. Вместо этого я потратил кучу денег, чтобы привести его в божеский вид, так как раньше удобства были во дворе, а электропроводка — в одной комнате.
После того как в доме появился подземный бункер для сбора отходов, две ванные и современная электрическая кухня, водопроводчик смог послать старшего сына в Йельский университет, а электрик — отправить жену в кругосветный круиз.
Я думал о ферме, потому что мне не хотелось думать о чем-то еще, особенно о прошедшем дне.
— Тебе дважды звонили, — прервала мои мысли Рут.
— Кто?
— Во-первых, сенатор Корсинг. Вернее, кто-то из его сотрудников. Сенатор хочет, чтобы ты завтра позвонил ему.
— Зачем?
— Молодая дама, говорившая со мной, не сообщила мне никаких подробностей.
— А кто еще?
— Мистер Квейн. Я дала ему телефон Одри. Он дозвонился до тебя?
— Квейн?
— Да.
— Квейн мертв. Может, мне лучше рассказать тебе обо всем.
— Да, пожалуй, так будет лучше, — кивнула Рут, не сводя с меня глаз.
И я рассказал ей обо всем, о всех событиях этого дня, не упомянув лишь о ложке. Я умолчал о ней, потому что сам не разобрался, в чем тут дело.
Когда я наконец закончил, часы показывали половину седьмого и оказалось, к моему полному удивлению, что мой бокал опустел лишь наполовину. Лед давно растаял, но бокал все еще холодил руку, и я одним глотком допил оставшийся джин с тоником.
— У нас такое случается, не так ли? — прервала молчание Рут.
— Да. Постоянно.
— Это глупо.
— Да.
— Я вот о чем. Если мистер Квейн знал или хотя бы предполагал, что случилось с мистером Миксом, почему он позвонил тебе? Почему он не позвонил в полицию?
— Не представляю, — я пожал плечами. — Возможно, он решил, что сможет заработать на этом деньги.
— И ты думаешь, что Квейна убил именно тот мужчина, что утром наблюдал за домом твоей сестры?
— Да, один из них. Их было двое.
— А почему они наблюдали за домом Одри?
— Не знаю.
— Это как-то связано с мистером Миксом?
— Я думаю, тут все связано с мистером Миксом.
— Каким образом?