Желтый билет - страница 24

— Не знаю.

Несколько секунд она смотрела на меня, а потом улыбнулась.

— Ты нашла что-то забавное? — поинтересовался я.

— В некотором смысле.

— Что именно?

— Вообще-то, забавные мысли сейчас неуместны.

— Из-за Квейна?

— Да.

— На похоронах частенько шутят. Ничего не могут с собой поделать.

— Легкая форма истерии?

— Возможно, — кивнул я.

— Мне всегда казалось, что мистеру Квейну грустно жить на свете. И он ужасно несчастный.

— Боюсь, так и было на самом деле.

— У него было много друзей?

Я на мгновение задумался.

— Нет. Вряд ли. Пожалуй, только Мурфин. И я. Полагаю, я был его другом. У него было много знакомых, но катастрофически не хватало друзей.

— Некоторым людям необходимо иметь много друзей, — заметила Рут.

— Твои рассуждения о друзьях имеют отношение к тому, что ты нашла забавным?

— Наверное, — вновь улыбнулась она. — Мне кажется, что происходящее несколько напоминает вестерн.

— Вестерн?

— Фильм.

— Ага, — кивнул я. — Чем же?

— У нас были причины приехать сюда четыре года назад, не так ли?

— Разумеется.

— Я думаю, эти причины весьма схожи с теми, что побуждают героя вестерна, седовласого ковбоя, засунуть пистолет в кобуру, остепениться и заняться чем-то, отличным от стрельбы.

— Потому что он испугался?

Она покачала головой.

— Нет, потому что ему надоело быть благородным ковбоем, или наскучило, или то и другое вместе.

— О боже, да ты у меня романтическая личность.

— Я еще не закончила. Итак, он выращивает горох, или пасет скот, или занят каким-то другим делом, которое, как он решил для себя, доставляет ему большее удовольствие, чем стрельба из пистолета, в крайнем случае винтовки. Именно тогда они и приходят к нему.

— Кто?

— Жители городка.

— Ага.

— Они обеспокоены.

— Из-за нечестного шерифа.

— Который силой и угрозами держит в страхе весь город.

— И метко стреляет.

— Очень метко, — поправила меня Рут.

— Они предлагают ему деньги? — спросил я. — Это неплохая завязка.

— Может, и предлагают, но не слишком большую сумму. И не деньги побуждают его согласиться помочь горожанам.

— Какова же истинная причина?

— Ему интересно узнать, появился ли человек, который стреляет лучше, чем он.

— Подобное любопытство может привести к тому, что его убьют.

— Только не в вестерне, — возразила Рут, и беспечность исчезла из ее голоса.

Я ответил не сразу.

— Я понимаю, что ты хочешь мне сказать. Ты бы предпочла, чтобы я остался дома и выращивал горох.

— Естественно, — кивнула она. — Но это не все.

— А что еще?

— Я также пыталась сказать тебе, что понимаю, почему ты не можешь остаться.

Я встал, подошел к Рут и положил руку ей на плечо. Она накрыла мою руку своей, но не подняла на меня глаз, продолжая смотреть на пруд, где плавали утки.

— Ну, раз уж ковбой решил помочь городу, не стоит откладывать это дело в долгий ящик.

— Да, — Рут сжала мою руку, — но сначала тебе надо переодеться.

Я переоделся и пошел доить коз, которых обрадовал мой приход.

Следующим утром в девять часов я стучал в дверь дома моей сестры в Джорджтауне. На этот раз она открыла дверь в белых брюках и голубой блузе, с шарфом на голове. В руке она держала щетку.

— Послушай, — сказал я, — ты выглядишь, как домохозяйка в рекламном ролике.

— Не болтай ерунды, — фыркнула она.

Я вошел, и тут же в комнату влетели мои племянник и племянница.

— Харви, Харви, — завопил мой племянник, — мама говорит, что в субботу мы поедем к тебе и Рут, что ты повесил новые качели.

— En Francais, черт побери! — рявкнула Одри, прежде чем я успел открыть рот. — En Francais.

Мой шестилетний племянник, его звали Нельсон, насупился и сказал:

— Французский язык чертовски труден.

Моя племянница, пятилетняя Элизабет, самодовольно улыбнулась и произнесла на быстром, совершенном французском:

— Добрый день, дядя, я надеюсь, что вы здоровы, и тетя Рут здорова, и ваши собаки, и ваши кошки, и утки, и козы тоже здоровы, — а затем показала язык брату.

Я подхватил ее на руки, прежде чем Нельсон дал ей тумака.

— Козы только вчера спрашивали, приедете ли вы в субботу, — сказал я по-французски.

— Козы не умеют говорить, — возразил Нельсон. На французском. — Они могут сказать только бе-е-е-е.