Жемчужина короны - страница 12

В маленьком домике обычно стояла трудовая тишина. Но сегодня в гости пришла старая приятельница миссис Энрикес.

— Конечно, я могу шить, детка, но кто мне будет платить за это и сколько? — жаловалась ей миссис Энрикес. — Сейчас каждая девчонка считает себя портнихой и за доллар или за доллар двадцать пять, а то и за семьдесят пять центов берется сшить тебе что угодно, лишь бы заработать немного денег и чем-нибудь набить свое голодное брюхо. — На шее у Аурелии Энрикес набухла и забилась жилка. — А люди, у которых есть деньги, не платят, — продолжала она, не замечая, что повышает голос. — На прошлой неделе я на собственные деньги купила отрез материи, работала, как каторжная, до поздней ночи, чуть не ослепла, наконец сшила платье и послала вчера Елену отнести его заказчице. Но эта белая негодница взяла платье и сказала Елене: «Передай своей матери, — тут Аурелия вытянула шею и сложила губы трубочкой, пытаясь подражать английскому выговору заказчицы, — что в конце месяца она может прислать за деньгами».

Миссис Энрикес уже не надеялась в этом месяце заработать хоть что-нибудь шитьем и уплатить за квартиру, однако исправно три раза в день молилась и жгла свечи за упокой души грешников. Кроме денег, которые ей давал Попито, она пыталась еще «улаживать» свои дела при помощи «су-су» — общей ссудной кассы, членом которой ее уговорили стать друзья. Например, в этом месяце получит свою долю Хуана — целых пятьдесят долларов. Эта сумма складывалась из взносов всех членов кассы — по пять долларов с каждого из десяти человек. А в следующем месяце настанет черед Попито, а потом и ее, Аурелии. Если бы ее черед наступил сейчас, то она получила бы пятьдесят долларов, внеся в кассу всего лишь пять. Раз или два в год, получая такую помощь из кассы, миссис Энрикес возмещала убытки, нанесенные ей житейскими невзгодами и судебным исполнителем, покупала Елене платье или что-нибудь из мебели взамен того, что у нее отобрали за долги. Елена хорошо понимала, что скоро ей тоже надо будет думать о хозяйстве. Однажды она вдруг решилась и удивленно спросила у матери:

— Мама, разве ты не уплатила в этом месяце за квартиру? А где вторая машина, неужели все еще в закладе?

И тут же увидела, как набухла и забилась жилка на шее у матери.

— Когда станешь хозяйкой, сама будешь распоряжаться деньгами, как захочешь!

Миссис Энрикес раскричалась, а потом расплакалась, припомнила все свои прошлые и настоящие невзгоды, пыталась доказать, что ей всегда удавалось все неприятности обернуть себе на пользу, но все равно получалось, что жить она не умеет и лишь чудом выходит невредимой из всех передряг.

Но теперь на «су-су» можно рассчитывать не раньше, чем через несколько месяцев, к Попито же ей не хотелось обращаться — у него своих забот хватает. Она невольно представила, как он покорно шарит по карманам и говорит: «Ты всегда без денег, девочка. Почему бы тебе не отложить что-нибудь на черный день, как только ты получишь свою «помощь»?..

Однажды совершенно неожиданно одна из заказчиц сказала Аурелии, что миссис Осборн, жена судьи Осборна, хочет повидать ее. Как потом выяснилось, дочерям судьи, Гвеннет и Эстер, только что вернувшимся из Англии, где они окончили школу, понадобились новые платья. Кто-то порекомендовал им Аурелию Энрикес.

Миссис Энрикес надела нарядные туфли, которые немилосердно жали ногу, затянулась в корсет, подложив специальную подушечку там, где на спине у нее была некрасивая впадина, и натянула на себя свое лучшее платье.

Осборны жили в квартале Сен-Клэр. Сен-Клэр с его «Уайтхоллом» — огромным зданием из камня и мрамора, копией Балморалского замка[1], с просторными виллами в стиле барокко, напоминающими о старых добрых временах расцвета какаовых плантаций, — один из самых старых и фешенебельных кварталов города. Сразу же за ним, на склоне горы, начинаются Саванны — обширный парк площадью в двести акров, где устраиваются скачки и спортивные игры. Все любят гулять в Саваннах: богатые — ради удовольствия, а те, кто надеется стать богатым, — для того чтобы позавидовать обитателям Сен-Клэра да еще покритиковать их старомодные виллы. Бедняки же обычно гуляют по Асфальтовой аллее, которая опоясывает кольцом весь парк. Они глядят на виллы, на Ботанический сад, на резиденцию правительства, примыкающую к кварталу Сен-Клэр, глядят на горы, круто подымающиеся сразу же за зданием правительства, и на дома богатых, которые словно стремятся вместе со своими обитателями вскарабкаться по горам к самому небу. Бедняки глядят на все это и молчат.