Жемчужина короны - страница 14

«Ах, я должна была сделать это! — подумала она в тревоге. — Но ведь они настоящие леди, они обязательно хорошо заплатят мне».

Вечером к ней зашла ее приятельница Гортензия.

— Вот хорошо, Гортензия, прямо к обеду... Глупости! Садись, садись! Елена, приготовь и для мисс Ричардс чашечку какао!.. Как Барбара? — Миссис Энрикес разложила материю на столе. Громко застучали ножницы, когда она принялась кроить.

— Барбара? — своим обычным жалобным и плаксивым голосом ответила Гортензия. — Что ж, совсем уже взрослая, но так груба, скажу я тебе, так груба... Я ли не стараюсь, как могу...

— И не говори, детка, так трудно, так трудно. Я давно бы уехала в Штаты, если бы не Елена. Но я знаю, что она будет тосковать. Она из тех, кто хоронит все внутри, а потом оно грызет их и грызет. Она такая впечатлительная, — говорила миссис Энрикес, и глаза ее наполнились слезами нежной грусти, от которой ей самой стало приятно. — Да, нелегко растить детей.

— Что верно, то верно, детка, а мы сами уже стареем... Ах! Если бы ты знала, какие у меня сейчас неприятности!.. — Мисс Ричардс печально вздохнула и для вящей убедительности зацокала языком. Она пожаловалась Аурелии, что на месяц просрочила плату за квартиру, а у нее совсем нет денег. Ей дали отсрочку до завтра, не хватает всего пять долларов, и она просто не знает, где их взять. И тут Гортензия не преминула пролить несколько слезинок.

Глаза миссис Энрикес тоже стали влажными.

— Боже мой, дорогая, почему же ты сразу не пришла ко мне? Представляю, что ты должна переживать! Только об одном прошу тебя, — миссис Энрикес понизила голос до шепота, — мне самой надо платить за квартиру пятнадцатого.

— Ну конечно же, конечно! Неужели я тебя подведу, детка? — благодарно зашептала в ответ мисс Ричардс. — Да хранит тебя бог, Аурелия. Сегодня пятое, а я получаю свою «помощь» двенадцатого.

Миссис Энрикес вышла в спальню и вскоре вернулась, торопливо пряча деньги в конверт, словно один вид их мог осквернить ее дружбу с Гортензией.

— Ты даже не представляешь, как ты выручила меня! — воскликнула мисс Ричардс и, заглянув в конверт, чтобы убедиться, что там действительно пять долларов, с жадностью и явным удовлетворением спрятала деньги в сумочку. Она тотчас же перестала ныть и жаловаться.

— Мы все должны помогать друг другу в этом мире, дорогая, — с улыбкой сказала миссис Энрикес. Вдруг она вспомнила какую-то забавную историю; продолжая работать ножницами, Аурелия нагнулась к приятельнице и стала оживленно рассказывать ей, не упуская ни малейшей подробности. Маленький домик огласился взрывами веселого смеха, сама миссис Энрикес так хохотала, что в изнеможении упала на стул. Оттого, что ей удалось получить заказ от Осборнов сегодня, как раз тогда, когда она в этом так нуждалась, оттого, что она помогла приятельнице в беде, дав ей взаймы пять долларов, столь необходимые ей самой, Аурелия Энрикес вообразила, что в ее делах наступил перелом к лучшему. Забыв о характере своей подруги, которую все считали женщиной лживой и вздорной, она старалась окружить ее вниманием.

— Ма-а-ма! — послышался голос Елены.

— Ау! — откликнулась миссис Энрикес. Пожав плечами и смешно подпрыгивая, словно девочка, она побежала на кухню.

— ...Да, но ты мало налила молока, — сказала она Елене и, плеснув на ладонь немного какао, попробовала его на вкус. — Подлей побольше молока. Может, потушить молодой инжир? Мисс Ричардс так любит его. Не забудь сладкий перец, она его обожает. Я тоже съем кусочек...

Скоро все трое сидели за маленьким столиком. Миссис Энрикес без умолку болтала, с аппетитом ела и совсем позабыла о своих долгах. Лицемерная мисс Ричардс льстила ей так же легко и бездумно, как иные говорят о погоде.

— Детка, у тебя хорошая мать, да хранит ее бог, — говорила она, обращаясь к Елене. — В Тринидаде нет другой такой портнихи, как ты, дорогая, — льстила она Аурелии. Или: — Все знают, какое у тебя доброе сердце, Аурелия. Если бог справедлив, он вознаградит тебя.

Елена отвечала односложно. Ее раздражала не только неискренность мисс Ричардс, но и то явное удовольствие, с которым ее мать выслушивала льстивые, похожие на насмешку комплименты своей хитрой подруги.