Жертва безумия - страница 42

Уивер стояла на кухне у мойки, что-то напевая себе под нос, и вырезала сердцевину из дыни-канталупы.

— Сегодня тебя ждет что-то приятное? — спросил Лукас. Утром его голос был скрипучим, как ржавые ворота, но Уивер привыкла к этому.

— Ничего интересного, — ответила она. — Сначала — женщина со шрамом на лице, который я надеюсь убрать.

— Похоже, ей нужен специалист по пластическим операциям, — заметил Лукас, вставив два ломтика хлеба в тостер.

— Иногда я делаю пластические операции, — сказала Уивер. — Потом мы должны принять роды. Вероятно, будет шесть операций.

Лукас любил, когда Уивер рассказывала о работе, ему нравилось видеть ее воодушевление, хотя он не всегда понимал ее. Он присутствовал на нескольких операциях, стоя в халате и стараясь не мешать. Его поражала точность движений Уивер и то, как непринужденно она отдает команды.

Уивер чувствовала себя полновластной хозяйкой в операционной, как и ее пятидесятилетний учитель Джордж Хоуэлл, занимавшийся восстановительной хирургией.

— Ты слушаешь? — спросила Уивер.

— Конечно.

— У тебя какие-то нарушения. Ты можешь заниматься шестью делами одновременно в три часа ночи, а в шесть утра не способен сложить два и два. Тебе надо пройти обследование. Давно это с тобой?

— Обследование не улучшит мои математические способности.

Они ели, обсуждая предстоящие дела. Поцеловав уходящую Уивер, Лукас рухнул на кровать.

Шеррил и Блэк заканчивали работу в кабинете Манет. Лукас заехал туда в восемь часов, все еще неважно себя чувствуя. Блэк тоже был не в духе и ворчал на свою напарницу.

— Шесть человек. Ни одной женщины. Андерсон проверяет их всех по компьютеру. Они попадут в сегодняшний отчет. Мы присматриваемся к ним, парни из ФБР изучают их досье. Сейчас мы проглядываем записи повторно… отмечаем менее выраженные случаи.

— Что с теми шестью?

— У них крыша совсем поехала, — сказал Блэк.

— Совсем поехала, — повторила Шеррил, такая же бодрая, как и Уивер. — Я все же хотела бы знать, как мы поступим с этими сексуальными маньяками.

— Мы доберемся до них, — ответил Лукас.

Когда Лукас вышел из кабинета Манет, секретарша молча указала ему глазами на двери внутренних офисов. Поняв значение этого настороженного взгляда, Лукас прошел по коридору и остановился возле автоматов с колой. Через несколько секунд появилась секретарша.

— Меня очень огорчил разговор с вами, — нерешительно сказала она.

— Мне нужна любая информация. Любая. Там двое детей!

Она кивнула.

— После всего этого я кажусь себе… предательницей. Нэнси не узнает?

Лукас покачал головой.

— Никто не узнает.

Та испуганно посмотрела на кабинет Вулф.

— Вот что: здесь хранятся не все записи Энди.

— Разве? А мне сказали, она работала только здесь.

— Здесь ее кабинет. Но во время стажировки в университете она работала со многими заключенными из тюрьмы округа Хеннепин. Проводила экспертизу по распоряжению суда. Там были в основном малолетки, но с тех пор прошло много лет, все они уже взрослые.

— Она упоминала о ком-нибудь?

— Нет, она не могла этого делать… существует врачебная тайна. Но Энди боялась их и иногда говорила об этом. Ей казалось, что они готовы наброситься на нее. Больше всего ее пугали сексуальные маньяки. Она не сомневалась, что они напали бы на нее и в кабинете, если бы за ними не присматривали. Думаю, те, кого она видела в тюрьме… самые опасные.

— Но почему же все молчали? — спросил Лукас.

Она опустила глаза.

— Вы знаете почему, мистер Дейвенпорт. Всех возмущает, что вы смотрите записи. Я тоже не знаю, следовало ли вам это делать. Вы можете свести на нет большую работу. Но я постоянно думаю о девочках и об Энди.

— Спасибо. Вы помогли мне, Марселла. Этот разговор останется между нами, но, если все обойдется, я расскажу миссис Манет о том, как вы помогли.

— Что такое? — спросила Шеррил, когда Лукас вернулся в кабинет.

— Думаю, нас провели: есть и другие записи — криминальный материал. Идемте, мы потеряли массу времени!

Университет мог отказать им, чтобы сохранить врачебную тайну, но Ру позвонила губернатору, тот соединился с тремя членами попечительского совета, а они обратились к президенту. После этого появилась резолюция: «Поскольку маньяк глумится над невинной женщиной и детьми, терроризируя тем самым население, мы согласны предоставить полиции Миннеаполиса ограниченный доступ к историям болезни».