Жертва любви. Геометрическая фигура - страница 53

Вот здесь Карнухов-младший себя выдал. Он побледнел от такого оборота дела. Улыбка сползла с его лица.

— Слушай внимательно, подонок! — Кузнецов поманил его к себе поближе пальцем. — На все про все тебе час. Через час выводишь дочь и сдаешься сам. Не дай Бог, с ее головы упадет хоть один волос! Я тебя лично пристрелю, как паршивую собаку! Даже если сдашься без боя. При попытке к бегству. Все мои люди подтвердят, что так и было.

По виду Карнухова чувствовалась его растерянность и смятение.

— Отец здесь или в городе? — спросила я.

— В городе! — выдавит из себя сыночек.

— Про твои фокусы знает? — настойчиво добивала я Михася.

Он только отрицательно покачал головой.

— Вызывай отца! При нас, срочно! — потребовала я.

— У меня сотовый в доме!

— Возьми мой! — кинула ему свой мобильник…

Антитеррористическое подразделение областного управления ФСБ и ОМОН приехало через сорок минут. С небольшим опазданием после них примчался Карнухов-старший. Увидев машины кавказцев, он прежде всего подошел к Вахе.

— Твоя работа? — показал на бойцов ОМОНа, выстраивающихся по периметру дачи.

— Я бы сам разобрался. Твой дурень женщину похитил. Собственного преподавателя. Дочку вот того генерала из ФСБ…

Медведь подошел к нам.

— Это правда?

— Правда, Михал Михалыч! — ответил ему Кузнецов.

— Пойдемте в дом. Негоже стоять на пороге! — пригласил хозяин, потрясенный таким обращением к нему.

— Товарищ генерал, не советую! — полковник в камуфляже и бронежилете, видимо, командир опергруппы ФСБ, попытался задержать нас.

— Прикажите только не стрелять. Я тоже отец… — тихо заметил Медведь.

И мы трое пошли к дому.

В холле первого этажа стояли четверо охранников с автоматами. На диване полулежала вся дрожащая от страха Ксения. Рядом стоял Михась. Увидев нас, Ксения сделала попытку подняться. Но так и не смогла.

— Ваша дочь? — спросил Медведь.

— Моя… — тихо ответил генерал.

Медведь, подойдя к сыну, смачно влепил ему оплеуху:

— Дурак! Кто еще был с тобой?

Двое из качков молча встали рядом с Михасем. Медведь отобрал у них автоматы.

— Зови своих, генерал! Пусть забирают… — и горько махнул рукой…

— Так где же… дочка? — переспросила Антонина Васильевна. — Вы что-то скрываете?

— Ксения в больнице. У нее сотрясение мозга. От удара кастетом по голове. Областная нейрохирургическая клиника. Состояние стабильное. Она в сознании. Близких родственников пускают. Отец и муж уже были у нее, — таким телеграфным стилем я передала состояние моей подруги на сегодняшний день. — Врачи говорят, что недельку полежать все же придется, после сотрясения мозга нужен покой.

— Бандитов арестовали? — спросил Андрей.

— Да, Михась и его подельники — в следственном изоляторе местного отделения ФСБ, так как проходят по линии организованной преступности. Медведь умоляет Анатолия Михайловича если не простить, то, по крайней мере, не требовать слишком серьезного приговора сыну. Бьет на отцовские чувства — Мишка у него тоже единственный ребенок. Гарантирует лечение за свой счет, отдых на лучших мировых курортах, пожизненную «крышу» всей семье и прочие блага.

— А беременность дочери сохранили? — взволнованно прошептала Нина Сергеевна.

— Пока вне опасности. Так, по крайней мере, говорят врачи. Но еще неизвестно, как перенесет этот стресс плод… Дай Бог здоровье матери! — все дружно закивали, соглашаясь со мной.

— Теперь дальше о моих подозрениях и их снятии. Настя, случайно узнавшая о еще детских чувствах мужа к Ксении, решила действовать испытанным женским оружием. Она беременна, и это состояние объясняет и нервные срывы, и отлучку к родителям в пятничный вечер — Настенька решила поделиться радостью прежде всего с собственной мамой. Антонина Васильевна действительно ночевала в тот вечер у подруги — надо же с кем-то поделиться своими тревогами. Нина Сергеевна чувствовала себя хорошо. Она солгала из лучших побуждений — накануне Анатолий Михайлович привез из Москвы результат анализов, ему просто необходимо было встретиться с дочерью наедине.

— Только я ничего не понял, — вдруг подал голос Антон. — У меня что, теперь две бабушки? И один дедушка? — он кивнул на Анатолия Михайловича. — А кто у меня еще будет, братик или сестренка? А у тебя, Андрей, лялька родится, она мне племянником будет?