Жила-была девочка… - страница 15
— Жаловаться пришла! — гремела Юлькина мать. — Тебе что? Делать дома нечего? Ишь, мяса сколько нажрала, телеса отпустила… Ученая! А сама ко мне советоваться пришла. Ха-ха-ха! Ну я тебе скажу!
В это мгновение откуда-то выскочила Юлька, схватила учительницу за руку и потащила к двери. И уже на лестничной площадке, запахивая полы не застегнутого в спешке халатика, заговорила сбивчиво и торопливо:
— Уходите! Я все сама… Я скажу… Я приду. Только, пожалуйста, пожалуйста, уходите.
И такая мольба была в дрожащем голосе девочки, столько отчаяния во взгляде, что Наталья Федоровна подчинилась.
А в понедельник Юлька сама осталась в классе после уроков. Наталья Федоровна была уверена, что девочка расплачется, будет снова обещать или о чем-то просить. Но Юлька не заплакала. Тихо, с долгими паузами, глядя в угол, рассказывала она о своей нелегкой жизни, ни о чем для себя не прося и ничего не обещая. Только под конец сказала:
— Вы на маму не сердитесь. Я в книжке одной читала, что болезнь это. Ее бы полечить…
— Пойдем к директору, — предложила Наталья Федоровна.
— Нет! — твердо сказала Юлька.
— Но почему? Расскажешь ему…
— Нет!
— Но мне же рассказала…
— Вам — можно. А он — нет, он не поймет.
И не пошла. А Наталья Федоровна не раз потом вспоминала эту Юлькину фразу. Директор Наталью Федоровну действительно не понял. Когда она передала ему содержание беседы с Юлькой, вздохнул и сказал:
— Вы-то чего собственно волнуетесь? Сами говорите, что девочка хорошая. Значит, школа сумела ей дать основные принципы нашей морали. Чего же вы еще хотите? Учится слабо? А у вас что, все остальные — отличники? По каким предметам у нее двойки? — выслушав, снова вздохнул. — Хорошо, я поговорю с преподавателями, чтобы исправили. А этой вашей… Смирнова, что ли? Так вот, посоветуйте ей после восьмого класса в техникум пойти.
— Да не может она в техникум!
— Это еще почему?
— С ее знаниями…
— О знаниях пусть сама позаботится, — перебил директор. — К тому же, говорят, в сельхозтехникуме постоянный недобор… И не таких принимают.
— А жить она на что будет? — вспыхнула Наталья Федоровна. — Даже если дадут стипендию, она не сможет…
Директор легонько стукнул по столу ладонью.
— Вот что! Давайте в первую очередь думать о нашей школе. Это, кстати, наш с вами прямой долг.
Не добившись ничего от директора, Наталья Федоровна попыталась поговорить с учителями. Но связанная данным Юльке обещанием не рассказывать о ее жизни подробностей, сделала только хуже. Учителя, не зная этих подробностей, но веря Наталье Федоровне, что у Юльки очень трудные домашние условия, стали снисходительны к ученице, и та, быстро поняв это, еще больше замкнулась.
А у директора на все предложения Натальи Федоровны — идти в гороно, в горсовет — был один ответ:
— Да вы понимаете, что предлагаете? Школа на втором месте по успеваемости и учебно-воспитательной работе, а вы требуете все перечеркнуть? Я уже сказал вам, как быть со Смирновой.
— Но я обещала Смирновой, что мы ей поможем. Мы просто обязаны ей помочь. Девочка способная, очень отзывчива на доброту, обладает критическим самоанализом… Вы бы видели, как переживает она каждую свою двойку…
— Лучше бы уроки больше учила, чем заниматься самоанализом.
— Но у нее нет условий.
— Пусть остается и учит в школе!
— Но у нее маленький братишка…
— Послушайте, Наталья Федоровна! У всех есть братишки и сестренки, у всех что-то там происходит в семьях. И вообще, к чему весь этот разговор? Смирнова должна успевать. Нет условий — пусть напишет заявление, будем хлопотать об интернате.
Убедить его было невозможно. Оставалось лишь всеми силами тянуть Юльку до экзаменов, сделать все возможное, чтобы она их сдала, и постараться как-то помочь ей после школы.
А Юлька замыкалась все больше, и все слабее делалась ниточка взаимного доверия, протянувшаяся между учительницей и ученицей после того откровенного разговора. Видя это, Наталья Федоровна нервничала. И здесь она допустила свой главный просчет: привлекла на помощь Женю.
Чем руководствовалась она в своем решении? Женя общительна, Юлька ей явно симпатизирует. А раз так, то Женя сможет сломать ледок Юлькиной отчужденности и, конечно же, подтянет ее в учебе.