Жила-была девочка… - страница 19

Даже когда мать запила вовсю, не покидала Юльку надежда, что станет прежней, что вновь оживет ее мамочка. Поэтому и очередное, неожиданное для Юльки, замужество матери приняла как должное, уверенная, что он, муж, ее остановит.

Вскоре после этого недолгого замужества приехала к ним папина сестра тетя Поля. Она просила маму, чтобы та отдала к ним Юльку. Мама была не против, но Юлька отказалась наотрез: как же она могла бросить свою беспомощную мамочку? Тем более, что новый муж не помог. Пожил, пожил у них да и пропал куда-то.

И когда квартиру меняли — надеялась Юлька. Жалко ей было ту квартиру — просторную, светлую, веселую. «Но, — думала она, — может, лучше станет мамочке в новой обстановке, может, забудет все…» Были и другие «но». Родился Борька, и о мамочке нехорошо заговорили. Может быть, не будет этого на новом месте, где никто ничего не знает? И еще. Стыдно стало Юльке, живя почти в центре, появляться на улице в своих платьях — жили они к тому времени уже трудно.

У мамочки обнаружилась растрата, и многие вещи, чтобы ее погасить, пришлось продать. Кроме того, суд запретил ей работать там, где дело было связано с деньгами. Получала она теперь совсем мало, денег постоянно не хватало, и о том, чтобы что-то купить Юльке из одежды, нечего было и думать. И она стеснялась своей жизни в центре. А окраина — совсем другое дело, там проще. Да и денег обещали за квартиру при обмене.

Но и на новом месте мать осталась прежней. Пила, выходила замуж и расходилась. Но Юлька не хотела, не могла поверить, что так будет всегда.

Здесь, в теплой постели, под лучами ласкающего ее солнца, все былое казалось не только странным, но даже нереальным, приснившимся в плохом сне. Вот откроет она сейчас глаза, а мама стоит рядом и улыбается. Не опухшая, не заспанная, с нечесанными волосами и в грязном, расстегнутом на груди халате, а такая, какой она была в дни далекого Юлькиного детства: ясноглазая, аккуратно причесанная, в белой, тщательно выглаженной блузке и черной, облегающей бедра, юбке. Подойдет, как бывало, тихонько поцелует Юльку в щеку холодноватыми после умывания губами и скажет… Что же она скажет? Что? А впрочем, не все ли равно? Пусть она даже молчит, но по ее улыбке, по глазам, по всему ее праздничному виду Юлька сразу поймет все, что она хотела сказать.

— Юлька, поставь чайник!

Будто швырнули, не глядя, в чистый родник горсть навоза, и мысли Юльки пошли черными, затухающими кругами.

— Сейчас, мамочка!

Юлька торопливо накинула халатик, метнулась на кухню, схватила чайник.

Мать долго, откашливаясь и отплевываясь, умывалась, обливая водой полы распахнутого халата, грязную рубашку и пол вокруг. Торопливо вытерлась полотенцем, присела за стол.

— Там… ничего нет?

Юлька побледнела. Утренние мысли роем пронеслись в голове, и она невольно качнулась к матери.

— Мамочка, не пей! Лучше поешь. Хочешь, я пожарю картошки? И консервы остались.

Мать глянула на Юльку без удивления, покачалась из стороны в сторону и ничего не сказала.

— Мамочка! Не надо, мамочка, я прошу тебя, умоляю! — Юлька упала на колени, протянула к матери руки. — Мамочка! Ты же такая красивая, такая умная… Не пей, не надо, мамочка! Ты глянь, ты посмотри! Борька такой худой… Он же не ходит почти, мамочка, его к врачу надо… И мы… У нас нет ничего… И денег нет. Мамочка!

— Ну хватит, — безучастно сказала мать. — Подай!

Юлька, сдерживая слезы, подала то, что старательно сливала ночью из бутылок и рюмок, с замиранием сердца смотрела, как мать, давясь, торопливо выпила и потом долго сидела молча, держа стопку в руке. И вдруг сказала:

— Денег нет… Будут деньги. Я замуж выхожу. За этого… как его, — но так и не вспомнила, за кого, усмехнулась. — У него зарплата — будь здоров. Он меня в санаторий повезет. Вот как!

И победно, торжествуя, посмотрела на дочь.

— Не выходи, мама, — попросила Юлька. — Ты уже сколько выходила…

— Брысь! — сказала мать все так же безучастно. — Ты это оставь. У женщины… должен быть спутник.

Встала и вышла из кухни.

Юлька успела приготовить завтрак, умыла и накормила Борьку, когда на лестнице раздались визгливые крики, топот ног, и компания женщин ввалилась в квартиру.