Жило-было, или Приключения в тридевятом измерении - страница 10

— Вы не видели наш волшебный клубок? — спросила Анюта.

— Видел. У меня он, — сообщил противный голос. — Сейчас я спущусь и покажу его вам. Мне будет приятно видеть ваши лица, когда вы поймете, что клубок к вам никогда не вернется! Только зверя подержи, девочка! Не хочу, чтобы он мне последние штаны порвал.

Анюта взяла Мухтара за веревочный ошейник.

— Знаешь, кто это? — спросил Лаврик и шепнул имя Анюте.

— Не может быть! — возразила Анюта.

— Все сходится, — сказал Лаврик. — Огромный дуб среди поля. На дубу гнездо…

— Да… Влипли… — задумчиво пробормотала Анюта.

Наверху заскрипел какой-то давно не смазывавшийся механизм и на ржавых цепях в плетеной корзине спустился обитатель дерева. Физиономия у него была небритая, одежда штопаная, под глазом красовался синяк, а на щеке — царапина. Вид его при этом был устрашающим, хотя и держал он в руках спицы и вязал из клубка волшебных ниток себе свитер.

— Видите: был ваш клубок, стал наш клубок, — нагло заявил новый владелец клубка.

— Вор! — сказала ему Анюта.

— Я не вор! — обиделся новый владелец клубка и гордо представился. — Я Соловей… Кхе, кхе… Разбойник!

— Очень приятно, Анюта, — сказала Анюта.

— Лаврик, — назвал свое имя Лаврик.

— Мухтар! — гавкнул пес.

— Будьте добры, верните нам наш волшебный клубок, — попросила Анюта.

— Ты что, девочка, с ума сошла?! — возмутился Соловей-разбойник. — Что я тебе отдам?! Это же чистая шерсть! Ангора! Ты не представляешь, как холодно жить в гнезде, особенно зимой!

— Так вы в доме поселитесь, как все, — посоветовала Анюта.

— А кто прохожих и проезжих грабить будет? — спросил Соловей-разбойник. Кто тариф таможенный установит? Кто в Киев никого не пустит?

— Почему именно в Киев? — удивилась Анюта.

— Так сказка указывает, — объяснил Лаврик.

— Сказка мне, между прочим, не указ! — заявил Соловей-разбойник. — Ну что, посмотрели в последний раз на свой клубочек? А теперь я вам свистну на прощание!

Зажимая то одну ноздрю, то другую, Соловей-разбойник принялся проделывать дыхательные упражнения.

— Хатха-йога, — объяснил он. — Это я свистеть разминаюсь! Лаврик сверился с Книгой и негромко сказал Анюте:

— Его свист очень опасен. Падают кони, шумит камыш, деревья гнутся. В общем, как на концерте группы «Добры упыри».

— Выдержать можно? — спросила Анюта.

Лаврик пожал плечами.

Тут Соловей-разбойник встряхнулся, встрепенулся, распрямился, задрал голову повыше и засвистал соловьем. Настоящим. Только раз в сто громче.

До группы «Добры упыри» ему по громкости было конечно далековато, но вся листва с дуба осыпалась, будто сразу настала глубокая осень. И глазам Лаврика и Анюты открылся висящий на золотых цепях сундук.

— Что же вы от моего свиста наземь не падаете? — обиженно спросил Соловей-разбойник.

— Аппаратура у тебя слабенькая, — сказал Лаврик. — Давай меняться — ты мне этот сундук отдашь, а я тебе хороший усилитель пришлю.

— Нет! Сундук я никому не отдам! — сказал со всей твердостью Соловей-разбойник. — Я на нем сплю! Не стану же я спать на голых ветках!

Видя непоколебимость Соловья-разбойника, Анюта шепотом спросила:

— Лаврик, ты не помнишь, как с ним расправиться можно?

— Помню. Поразить в правый глаз, — сказал Лаврик.

— Это как?

— Точно не знаю. В сказке было написано: «И поразил его богатырь в правый глаз», — процитировал Лаврик.

Анюта пожала плечами, сложила пальцы руки «козликом» и вдруг ткнула «козлика» в лоб Соловью-разбойнику.

Тот аж руками замахал.

— Э, девочка! Так ты мне глаз выколешь!.. Ладно! Берите ваш сундук! Но с одним условием — ангорская шерсть остается мне! Согласны?

— Согласны!!! — хором закричали Анюта и Лаврик.

И тут вспыхнуло что-то, как электрический разряд на трамвайной дуге, поднялся в воздух столб красного дыма, как над металлургическим заводом в ясную погоду, и огромный дуб бесследно исчез вместе с Соловьем-разбойником.

Посреди степи на крышке сундука сидели Лаврик с Анютой.

— Так, — сказал Лаврик и спрыгнул на землю. — В сундуке — заяц, в зайце утка, в утке — яйцо, в яйце — игла, а на конце иглы…

— Мама и папа? — спросила Анюта.

— На конце иглы смерть Кащея! — сказал Лаврик. — И освобождение всех его пленников.