Жить в присутствии Бога - страница 36

Все, что может огорчить ближнего, все, что вступает в противоречие с его волей и желанием, становится критерием нашего к нему отношения, нашей честности, искренности, правдивости. Итак, мы должны стать выше всего, что приносит ближнему огорчение, чтобы получить возможность общаться друг с другом [1, 415–416].

Когда человек расширяет круг своего общения и заводит знакомства, тогда он взращивает потребность в том, что не имеет существенного значения для его жизни.

Если ты не можешь жить в мире с окружающими, если ты их не любишь, не вмещаешь в свое сердце, но постоянно жалуешься: «Этот не хорош, другой не обращает на меня внимания, третий не улыбается», — то как ты сможешь устоять? Да, ты расширяешь круг своих знакомств, но при этом ты чувствуешь нужду узнать что-то, что поддержало бы тебя. И потому, как только ты замечаешь, что кто-то осуждает брата, ты тут же подставляешь ухо. Тот, кто замкнут, унывает, не общителен, у кого общительность ложная, кто старается прикрыть свои внутренние трудности, не внимает Богу, — все они находят удовольствие в разговорах, осуждающих истинных подвижников [1, 481].

Будет ли человек молчать, если он не понял, что весь он сплошной порок, что «нет исцеления в плоти его» (см. Пс. 37, 4. 8)? Попроси кого-нибудь не злословить. Что бы ты ему ни сказал, если он не поверит, что он преисполнен греха, его рот не закроется. Воображая, что он нечто, человек обособляется от ближнего и, естественно, обращается против него. Но если он знает, что сам он сплошной грех, то уже не может осуждать своего ближнего как грешника: он сострадает ему, сострадая самому себе.

Почему люди постоянно злословят ближних, даже после того, как они тысячу раз решались перестать злословить? Потому что они не считают, что сами живут в грехе. Между каторжниками и бандитами — любовь и сотрудничество, потому что они знают, что «осуждены на то же» (см. Лк. 23, 40). А я бью ближнего, не желаю вместе с ним трудиться, смотрю на него свысока, отталкиваю его своим злословием, поношу его, потому что не ощущаю, что я с ним одно. Так что для того, чтобы рот мой закрылся, мне нужно поверить, что и я грешник [1, 504–505].

Если кто-то расскажет тебе о недостатке какого-нибудь брата, то ты не осуждай своего брата, потому что осуждение ближнего — это духовная смерть.

Приведем пример. Я иду с кем-то на прогулку, и он рассказывает мне об отсутствующем человеке, что тот не молится или грубо разговаривает. То, что тебе сказано о третьем лице, не рассказывай никому, потому что таким образом ты осудишь отсутствующего, не являясь к тому же свидетелем его проступка, и в таком случае причинишь смерть самому себе.

Осуждение — это смерть. Не имеет никакого значения, осудил ли ты брата правильно или неправильно, верно или ложно, справедливо или несправедливо. Верному совершенно непозволительно говорить о том, что не делает чести другому человеку. Тебе разрешается высказываться только с уважением. В противном случае ты становишься убийцей самого себя.

Ты услышал, что кто-то попал в тюрьму. Если тебя об этом спросят, это значит, что тебя считают недостойным уважения: ты оставил о себе впечатление человека низкого. По крайней мере теперь скрой свой позор и не отвечай. Скажи что угодно, только не касайся третьего лица [1, 124–125].

«Если кто-нибудь наговорит тебе на брата, уничижит его и покажет свою злобу, не настраивай себя против него, чтобы не постигло тебя то, чего не хочешь», — сказал авва Исаия.

Обычно мы оправдываемся тем, что не мы, а другой в нашем присутствии осуждает брата. Это отговорка. Если случится кому-то прийти в твою келью с намерением осуждать, то, если ты человек серьезный, скажи ему: «Я думал, что ты человек Божий, а ты мучитель моей души. Прошу тебя, уходи отсюда». Но мы его принимаем, впадаем в грех вместе с ним, и падаем оба. Ты не должен не только осуждать, но и слушать слово осуждения, потому что если ты услышишь его, то и сам выскажешься.

Если кто-то открывает тебе немощи, проблемы, трудности другого человека, то не желай участвовать в этом разговоре и таким образом становиться соучастником, пусть даже ты делаешь вид, что ты тут ни при чем. Тебе говорят: «Такой-то человек — негодяй». А ты отвечаешь: «Да нет, он хороший, только иногда этот бедняга срывается». Этим ты сказал все, разве что не употребил слово «негодяй», однако ты это подразумевал. Будь внимателен, чтобы у тебя не вырвалось слово о ближнем, чтобы не постигло тебя то, чего не хочешь. Ты не хочешь греха? Грех тебя настигнет. Не хочешь безчестия? Безчестие тебя настигнет. Не хочешь болезни? Болезнь тебя настигнет.