Жизнь-копейка - страница 2

   Одним словом, корысть и легкомыслие сплелись воедино и послужили мотивом такого ответственейшего шага в своей и трёх других жизнях. Через год в их семье уже было трое приёмных детей. Два мальчика Стасик и Даниил и девочка Оля.

   Ещё накануне, до усыновления, между Николаем Васильевичем и его соседом Игорем - мужем Татьяны, состоялся разговор, в котором Николай Васильевич приводил свои доводы в пользу усыновления детей-сирот. Ему тогда казалось, что они искренне хотят иметь детей. Желание это, как казалось, было продиктовано многовековой деревенской традицией, которая не мыслила вообще семьи без детей.

   Тогда же Николай Васильевич рассказал ему, какие бывают дети в детских домах, так как неплохо знал это по своим работам, когда собирал статистический материал для диссертации. Дело это было интересное и грустное. Опрашивая детей, просто беседуя с ними, он открывал в каждом свою "изюминку". И больше всего, он тогда переживал за то, на сколько они были открыты и не защищены от воздействия внешних факторов, могущих, так или иначе, повлиять на их воспитание.

   Открытые лица, ясные детские глаза, хотя уже со своими детскими шалостями и мелкими хитростями, они могли повернуться в любую сторону - только "потяни воспитательскую ниточку".

   Вспоминая собственное детство, Николай Васильевич посоветовал Игорю семью строить трудовую, чтобы у каждого были свои посильные обязанности и дети, таким образом, и к труду будут естественно привыкать, и на улице не будут болтаться без дела целыми днями, как другие.

   И вот, в последствии, Николаю Васильевичу всё время казалось, что именно эти его последние слова были взяты этими доморощенными родителями на вооружение для оправдания своих сугубо эгоистических целей. Ребята попали просто в кабалу.

   Зашёл как-то однажды к ним Николай Васильевич и застал, как Татьяна просто орёт на Олю. Та съёжилась вся и судорожно всхлипывает. Николай Васильевич опустился рядом с Олей на колени, обнял её и стал успокаивать, как мог. А её бил нервный озноб, и она вспотела вся от возбуждения. До такого состояния ребёнка нужно было довести.

   Оказалось, что мачеха отчитывала семилетнюю девочку за то, что та как-то не так моет посуду. И это, вместо того, чтобы просто показать ей, если надо, ещё раз и ещё раз объяснить. Николай Васильевич сразу вспомнил, что их собственный сын частенько сам просил разрешения помыть посуду, но он был мал ростом и только в десять лет стали ему разрешать мыть, правда, сначала только чайную посуду. Но ему так нравилось дрызгаться в воде и смывать всё ненужное до кристального блеска. К тому же, Соболевы так обставили всё, что это очень важная помощь всем им, что это его доля домашнего труда, в котором они были заняты сами всегда.

   В этой же семье, так уж повелось, так они всё установили, что, в основном, работали дети. И к ним, как не приди, всё Татьяна сидит на стуле или диване, а дети вокруг неё вьются волчками: кто с метлой, кто с посудой, кто с утюгом. При этом, на улице, вместе с другими детьми, они появлялись крайне редко. Этот-то факт и стал настораживать и других соседей вокруг. Пошли всякие толки. Кто-то, видимо, пожаловался в опекунский совет. Приехали инспектора и довольно долго беседовали и с детьми, и с приёмными родителями. Люди вокруг наблюдали и ждали определённых перемен.

   Но кончилось всё, как обычно у нас кончается, ничем. И снова слухи и "деревенское радио" донесли, что инспектора были те, которым давалась, в своё время, взятка за установление опекунства и, следовательно, дело решилось так же и в этот раз. Во вторых, Игорь настойчиво делал упор на то, что пытается воспитать трудолюбивых граждан, а не лентяев и бездельников. Это был главный козырь в его доводах, взятый из советов Николая Васильевича. И он положительно влиял на инспектирующих.

   Правда, после этого случая, дети стали появляться на улице почти каждый день, но не на долго: на 30 - 40 минут.

   Время шло. Дети ходили в школу, и это несколько разнообразило их жизнь. В летние каникулы Николай Васильевич старался их фотографировать, во время их гуляния. Сделать это было не трудно. Стоило ему появиться с фотоаппаратом среди играющей ребятни, как его тут же все окружали дружной толпой и отпускали только, когда он их всех "перещёлкает" или, как они все любили говорить: "сфоткает". Они все с большим удовольствием позировали ему, и Оля иногда это делала тоже с большим желанием. Но иногда она отказывалась и сразу убегала домой. И случалось это, когда Николай Васильевич успевал замечать на её лице следы побоев.