Журнал «Вокруг Света» №02 за 1978 год - страница 42

Два с половиной века спустя Шарль Перро взял замок Шантосе и его владельца в качестве прототипов сказки «Синяя Борода». Вымысел писателя со временем вытеснил историческую истину, и многим посетителям Шантосе представляется сегодня местом, где Синяя Борода действительно убивал своих жен.

Фантазии сказочника было за что ухватиться в Луарском доле. К тому моменту, когда Шарль Перро увидел здешние шато, многие из них были уже необитаемы: в моду вошли дворцы — подобия Версаля, многобашенные строения на Луаре пребывали в запустении. Юссе стал местом действия сказки «Спящая красавица»: замок был поражен сном, казавшимся вечным. То же произошло с замком Моипупон. Окруженный глубоким рвом, выложенный черной черепицей, он вполне подошел Перро для обители Людоеда из «Кота в сапогах»...

Со спокойной величавостью течет Луар, поддерживая равновесие между незыблемым и преходящим, между природой и рукотворными созданиями. Но почему именно здесь, вдоль Луары, выросли так густо эти шато?

Ответ прост: камень. Именно он определил затейливый облик Луарского дола. Река прорыла русло в податливом известняке и туфе. Строительный материал в буквальном смысле лежал под ногами, а это была огромная ценность, потому что в иных местах камень свозили за много лье. Учитывая, что емкость телеги не больше одного кубометра, подсчитайте, сколько потребовалось усилий для возведения хотя бы одного замка?

Кстати, за эволюцией строительного дела в долине можно проследить наглядным образом. Возле Вовре сохранились пещеры, в которых жили люди еще в незапамятные времена. Потом пещеры расширили, выбили в податливом туфе целые залы и галереи (сейчас там винные склады), а материал забрали для построек.

Кто строил Луарские замки? Имена каменщиков до нас не дошли, хотя были эти люди в своей профессии видные: весь замок целиком сооружала одна бригада из десяти человек (цифры сохранились в платежной ведомости, имена — нет).

Зато некоторых архитекторов мы назвать можем. Проект Шамбора делали Дени Сурдо и Боннодор; над Шенонсо трудился Филибер Делорм — он заставил замок переступить через неширокий приток Луары — Шер. Вообще здесь все строения приспособлены к капризам реки, а Сашё так просто «по щиколотку» стоит в Луаре.

Шато в долине вызывают законное восхищение. Но не менее законен и вопрос: откуда брались деньги на все это великолепие. В XIII—XVI веках труд скульптора или камнереза оплачивался не больше, чем труд простого каменотеса: в платежных ведомостях стоят одинаковые цифры. Но деньги все равно требовались огромные.

Ради постройки замков герцоги и бароны облагали поборами крестьян, шли на откровенный разбой, нападали на чужие владения, лишали наследства, изгоняли еретиков.

Здешние замки были свидетелями не одной подобной трагедии. Варфоломеевская ночь осталась в веках позором Парижа, но именно в луарском замке Амбуаз были перебиты первые «заговорщики» — гугеноты. А в Нанте Генрих IV подписал знаменитый эдикт, призванный положить конец смертельной вражде.

Время средневековья очень долго сохраняло эпитет «мрачное». Это верно, если иметь в виду разорительные междоусобицы, чумные нашествия, публичные сожжения. Но из мрака истории проступает и светлое. Расцветало строительное мастерство, утверждалась рыцарская этика, культ прекрасной дамы, барды собирались на поэтические турниры. Дух эпохи и сейчас чувствуется в замках на берегах Луары.

Вот башенка с решетчатыми окнами, откуда «красавица Сюзон, герцогиня Монбазон», как поется в дошедшей до нас балладе, бросила розу своему возлюбленному, собиравшемуся в поход. И можно ясно представить себе, как это было: топот копыт на мощеном дворе Монбазона, чадные султаны факелов, трепетанье флагов и звяканье лат.

Жонглеры и труверы пели о любви, что улетает за море. Но самым громким и ясным голосом, завершившим ту эпоху, остался хриплый баритон «школяра» Франсуа Вийона, самого французского из поэтов Франции, чья нежная насмешливость и земная лирика как нельзя лучше запечатлели характер народа.