Журнал «Вокруг Света» №05 за 1977 год - страница 34

— На Бургене, говорят, сам лесник поджег — покосы опаливал, — хрипло сказал человек, который недавно тряс кулаками в бессильной ярости, стоя у полосы огня. — Я бы этого лесника посадил на смолявый пень, когда тот возьмется угольями...

Покаля отступил в тень: вот сейчас его спросят! Кто он такой, откуда и как зажег?.. Но никто не спросил. Не только имени, но даже его прозвища никто не знал. Оно приклеилось к нему еще в поселке: «Живем покаля!» — любил он такую присказку.

Ночью по брезенту и веткам деревьев тихо зашлепало: падал густой липкий снег. Он летел с неба тяжелыми мокрыми ошметьями, налипал на стволы деревьев, колодины и коряги. Сохатый возбужденно фыркал — очевидно, и он понимал, какое это спасение для тайги — мокрый весенний снег! Тысячеглазый пожар мутнел и скоро окончательно затерялся во мгле.

Не по-здешнему тихо народился белый день. Снег поглотил могильную черноту пожарищ, под его тяжестью обвисли лапы елей и сосен. Покаля выполз из спальника с ломотой в теле, грязный и мятый. Снег четко отсветил его нелепую, потрепанную фигуру. Сохатый стоял возле ведра с мочеными сухарями. Бутоны его рогов перестали кровоточить и как будто увеличились в размерах. На людей лось косил большим умным глазом. Шерсть глянцевито блестела на высоких ногах, белых до самого паха. Угадывалось, какой это будет зверь, когда распустятся кряжистые рога надо лбом.

Сохатый поел и ушел. Но прежде чем скрыться за стволами деревьев, он обернулся, поднял горбоносую губастую морду и долго смотрел на Покалю, сутуло стоявшего у сосны.

Николай Яньков

Разрешения на поездку по Бутану мне пришлось ждать десять лет. Сведения о гималайских государствах за это время быстро распространялись по свету, выходили книги и фильмы. Катманду стал конечным пунктом паломничества на Восток обезумевших от западной цивилизации хиппи. Но ни одна экспедиция еще не забиралась на вершины Бутана, не было произведено картографической съемки. Территория площадью 47 тысяч квадратных километров изобиловала «белыми пятнами». Флора и фауна оставались неизученными, равно как и обычаи, традиции, этнические особенности и диалекты языка. Учебники давали приблизительную численность населения страны — от 500 тысяч до миллиона. Самые подробные статистические справочники отводили Бутану одну-две строчки. Редким счастливцам довелось увидеть столицу «Друк-Юл» — «Земли драконов грома», как называют свою страну бутанцы (1 Первые зарубежные корреспонденты были приглашены в Бутан на коронацию короля Джигме Вангчука в 1974 г. — См. «Вокруг света» № 6, 1975. (Прим. ред.)).

Страну драконов грома населяют люди гордые и независимые. Даже англичане, несмотря на все их умение воевать чужими руками, не рискнули напасть на Бутан. В 1881 году они предложили горцам «покровительство» и для этого отрядили достопочтенного сэра Эшли Идена, чрезвычайного и полномочного посланника ее величества королевы Виктории, императрицы Индии. Бутанцы вынудили этого денди в расшитой треуголке с плюмажем подписать унизительный договор, после чего «подвергли плевкам и иным оскорблениям».

Сей беспрецедентный, немыслимый, никогда не встречавшийся в архивах министерства колоний случай взывал к возмездию. И урок решено было преподать запоминающийся.

Снарядили карательную экспедицию, закончившуюся... полным провалом. Бутанцы захватили два горных орудия и с их помощью обратили в бегство английскую колонну.

Колониальные власти установили контроль над пограничными пунктами между Индией и Бутаном. Однако ни один британский солдат так и не осмелился перейти за линию холмов.

...Девяносто лет спустя после этих драматических событий я пересек границу Бутана и сложил свой багаж в гостевом домике...

Чей я гость?

— Чей вы гость — короля, королевы, королевы-матери или королевских сестер? — осведомился смотритель бунгало. И добавил: — Кто будет оплачивать ваш счет?

— Я сам.

Мне казалось, вопросы исчерпаны. Но смотритель нахмурился, вышел в вестибюль и стал крутить ручку полевого телефона.

Он звонил в королевский дворец и просил к аппарату Дашо Дунчо, личного секретаря короля. Кроме него, похоже, никто не мог решить, получу я обед или нет...