Журнал «Вокруг Света» №05 за 2009 год - страница 16
Сегодня ее население по-прежнему делится на бразилиафобов и бразилиафилов — город никого не оставляет равнодушным. Одни довольны тем, что до работы ехать считанные минуты, другие жалуются на постоянную зависимость от машины. Кому-то не хватает полноценной ночной жизни, а кто-то радуется наличию в каждом суперблоке детсада. Первые тоскуют по морю, вторые с удовольствием плещутся в Параноа. Им нравится современная архитектура, и их не тяготит отсутствие исторического наследия.
Уже в аэропорту поражает необычная для Бразилии толпа деловито спешащих людей. Но стоит выйти из здания, как она рассеивается. По обе стороны дороги простирается бескрайняя и безлюдная равнина, долгое время не видно ни одной постройки. Город начинается почти внезапно. Но и там ощущение простора не исчезает — расстояния огромны, широкие проспекты мало приспособлены для прогулок. Без машины тут в самом деле делать нечего, тем более что на улице хлещет ливень — в Городе солнца как раз сезон дождей. К счастью, меня встречает моя знакомая Беатрис, которая давно живет здесь с мужем-дипломатом.
— Жаль, что сегодня такая погода. Обычно у нас тут замечательное синее небо. В Бразилиа так и говорят: наше небо заменяет нам море. — Из первых же слов Беатрис ясно: она — бразилиафил. — И синева эта очень идет зданиям Нимейера. Ну ничего. Зато в сезон дождей город зеленеет.
Традиционно храмовые витражи создают особенное, приглушенное освещение. В главном соборе Бразилиа все иначе: он наполняет интерьер ослепительным светом. Этот эффект усиливается тем, что вход в храм представлет собой подобие темного туннеля
Обилие сочной тропической зелени в самом деле радует глаз. Оно отчасти скрашивает унылое однообразие длинных «суперблочных» шестиэтажек, очень похожих на наши блочные. Как и яркие цвета иных фасадов и ставней.
— Это не просто ставни, это brise-soleil. Впервые их применили в 1930-х годах в здании Министерства просвещения и здравоохранения в Рио. Обычные жалюзи защищали помещения от палящего солнца, но не препятствовали их нагреву, а новые решетчатые ставни, встроенные прямо в фасад, решали обе проблемы. Тогда же впервые в Бразилии здание было поставлено на столбы. Посмотрите, как они удобны — машине не обязательно объезжать дом, чтобы попасть к подъезду: она может проехать напрямую! Кстати, вот эти здания — подлинные, конца пятидесятых годов.
Я замечаю, что фасад одного из них совсем облупился. И в этом нет того обаяния, как в обветшавших старинных постройках. Здесь это смотрится безобразно.
— Вы правы: модернистская архитектура старится быстро и неумело, ей это часто ставят в упрек. Но ведь и реставрировать ее просто. Вообще город выдержал испытание временем. Взять то же уличное движение. Изначально Бразилиа была рассчитана на 50 000 жителей. Сейчас тут проживают 2 миллиона, а проблем по-прежнему нет. Да и возникшие вокруг города-сателлиты нельзя сравнить с бедняцкими пригородами других мегаполисов: красивыми их не назовешь, но они безопасны и уровень жизни там быстро выходит на средний.
И вот мы в центре, на площади Трех Властей (Трес-Подерес). Эти здания — Президентский дворец, Национальный конгресс и Верховный суд — проектировал сам Нимейер (жилищные кварталы он только утверждал). Они великолепны, и даже необходимость перебегать под дождем нечеловеческие расстояния, отделяющие одно здание этой суперплощади от другого, не портит впечатления. Недавно столетний архитектор предложил украсить центр еще одним обелиском. Ему отказали на том основании, что он целиком считается памятником ЮНЕСКО. И даже автор творения не имеет права «усовершенствовать» объект, и без того уже признанный совершенным.
Почти все правительственные здания открыты для посещения: в любой день можно погулять на крыше Дома правительства, а по воскресеньям даже внутри Президентского дворца. Мы заглянули в расположенный неподалеку МИД. Опять на секунду возникло ощущение чего-то знакомого: сочетание стекла и бетона и отполированные интерьеры на мгновение отдаленно напомнили Кремлевский дворец съездов, а гранитные бюсты отцов и дедов бразильской дипломатии — схожие бюсты в московском метро. Но только на мгновение — в этом здании продумана каждая деталь, создана тонкая игра теней и света, и вся конструкция кажется невесомой, прозрачной, ажурной. Пускают туда любого при условии, что он прилично одет. Тут вам и старинная мебель (в частности, стол, на котором принцесса Изабелла подписала «Золотой закон» об отмене рабства), и тропический сад, и анфилада залов под названием «Три столицы», каждый из которых украшен в соответствующем стиле.